Поезд с омоновцами пришёл не в Липецк, а, почему-то, в Грязи. Бородатая, грязная, вооружённая орда, выскочив на перрон, открыла огонь в воздух из всех видов оружия, причём в ход шли не только ракетницы и сигнальные мины, но и стрелковое оружие. Местные жители, видимо решившие, что война докатилась и до их маленького городка, кинулись в разные стороны, давя и калеча друг-друга.
— Там, вас, это к трубочке зовут. Вы уж подойдите, будьте добреньки, товарищ командир, — дёргая Атаманова за рукав, и, заглядывая ему в глаза, почти в самое ухо прокричал путевой обходчик в помятой куртке.
— Атаманов, вы что там за войну в Грязях устроили? Совсем от рук отбились? Народ все телефоны оборвал, — кричал ему в трубку ответственный по УВД.
— Товарищ полковник, холостыми, салют ребята устроили. Не чаяли, что живыми домой вернутся, — оправдывался командир.
— Холостыми! Ну, это куда ни шло. Только — порадовались, и хватит, Аркадий Иванович. Прекращай там эту импровизацию.
Через несколько минут перрон опустел и только прапорщик Женя Заимкин, изрядно хлебнувший по дороге спиртного, обнимал родную землю, извозившись в вокзальной пыли, и, размазывая по лицу пьяные грязные слёзы…
Глава 3
Двигатель зачихал по-стариковски, машина начала дёргаться рывками. Сергей приоткрыл сначала правый, затем левый глаз. На него недоумённо смотрел Петька Кулёмин.
— Обычное дело, — ответил Сергей на немой вопрос сержанта.
— Чего? — не расслышал тот.
— Я говорю — обычное дело: движку кислорода не хватает. Перевал.
— А, понятно, — закивал в ответ Кулёмин, — та-арищ капитан, может водички прохладненькой? Осталась ещё!
Сергей отрицательно помахал головой, облизал сухие губы и вновь задремал, кивая непослушной головой…
В следующую командировку на Северный Кавказ Сергей не попал, он готовился к поступлению в институт на заочное отделение. О, произошедших там, событиях он знал из рассказов своего друга Витьки Нежданова.
Виктор Нежданов тоже, как и Сергей, начинал службу в ОМОН с должности милиционера-бойца оперативного взвода, хотя и имел высшее образование. Но в то время офицерских должностей в отряде было очень мало. Видимо с вступлением нашей страны в вооружённые конфликты в спецподразделениях появилась надобность, и штаты отряда были расширены. Комплектование, как уяснил себе Сергей, были скопированы с воинского подразделения. Вот тут и появилось место для Витьки. Он пришёл к командиру с рапортом о переводе на другое место службы, где ему предлагали должность участкового инспектора милиции.
— У тебя, что образование какое-то есть? — прочитав его рапорт, устало спросил Атаманов.
— Что значит какое-то, Аркадий Иванович? Высшее — педагогическое, — ответил Виктор.
— Так куда же ты уходишь? У нас и в отряде офицерских должностей полно, — он поднял телефонную трубку, — дежурный? А-ну, позови — ка мне капитана Иванова.
Через минуту в кабинет командира, тихо постучавшись, зашёл Иванов, который занимал должность инспектора отдела кадров.
— Вот, Иванов, бери хлопца и обучай его. Ты, как я слышал, переходишь на более спокойную работу, — Атаманов достал пачку сигарет и, щелчком выбил одну из пачки.
— Да, я товарищ майор, из-за командировок. Жена против, — почему-то покраснев, начал оправдываться капитан.
— Вот-вот, я и говорю. Пока парня не обучишь, не отпущу, — отрезал командир.
Надо заметить, ученик из Виктора получился отменный. Через два месяца он разбирался в кадрах лучше ленивого Иванова, а через год мог заткнуть за пояс любого кадровика в области.
Руки в чернилах, всклокоченные волосы, красные глаза, из-за многочасовой работы на компьютере и отсутствующий взгляд — вот полный Витькин портрет. Когда он был занят работой, обращаться к нему было бесполезно. Но, закончив, что-нибудь сложное Виктор, довольно улыбаясь и сияя глазами, мог спросить: «Серёг, ты мне что-то говорил, кажется?». Ещё Витька мог уйти на работу в домашних тапочках или перед уходом домой долго заламывать набок форменный берет, но, увидев, что в «гражданке», бросить его на шкаф. Сергей называл Витьку — рассеянный с улицы Бассейной, потому что его светлая голова всегда была занята мыслями о работе.
Виктор со своими боевыми товарищами был направлен в очередную командировку. Но их, почему-то на два дня задержали в Моздоке. Затем все отряды, коих насчитывалось около пятнадцати, были выстроены на военном аэродроме.
Увидев, какая началась суматоха, Виктор спросил у омоновца, охранявшего взлётную полосу: «Дружище, не знаешь, кого ждут?».
— Ты чё, братан, не разумеешь? Все бегают, обоссавшись, видать какое-то худило мучное должно прилететь, — ответил ему омоновец.
Вертушка, сделав круг над аэродромом, приземлилась. Из неё, после многочисленной охраны, вставшей кругом, вышла небольшая, но очень представительная правительственная делегация. Витька, открыв рот, смотрел на лица людей, которых неоднократно видел на телевизионном экране. Из всех выделялся и ростом, и фактурой бывший генерал, а нынче модный политик.
Он подошёл к выстроенным милиционерам, дождался тишины и знаменитым тембром начал свой спич: «Солдаты, — сказал он, — я обещал остановить войну! Ей конец. Два часа назад в Хасавюрте подписаны соглашения с правительством Чеченской Республики Ичкерия о прекращении боевых действий!» Здесь генерал сделал паузу, видимо он ждал криков «Ура» и подбрасывания вверх чепчиков, но строй парней в камуфляжах хранил молчание. Все понимали, что ещё день-два и война бы закончилась, силы боевиков были на исходе, им как воздух нужно было перемирие. И потом, поднабравшись сил и отдышавшись, они начали бы новый виток боевых действий. Как, впрочем, и произошло в дальнейшем, но этим событиям суждено было случиться тремя годами позже.
А сейчас, по мнению многих политиков, политологов и простых обывателей — сильная личность волевым решением прекратила кровопролитие — ура, ура, ура.
— Солдаты, — продолжал генерал, — теперь воевать вам — нет надобности. Но, как вы сами понимаете, в республике набирают обороты криминалитет и преступность. Посему в ваши обязанности будет входить охрана общественного порядка в городе Грозном и его окрестностях, совместно с милицией свободной Чечни.
Тут из общего строя ОМОНов и СОБРов вышел командир одного из сибирских спецназовцев. Оглядев правительственную делегацию, он обратился к генералу лично:
— Товарищ генерал — сказал он, — город Грозный и его окрестности политы кровью моих подчинённых. Поэтому, если в нашей работе нет надобности, я умываю руки. Охрана общественного порядка — обязанности ППС, а моему СОБРу здесь делать нечего.
Он повернулся назад и, скомандовав своему отряду «кру…гом» ушёл, высоко подняв голову, сопровождаемый своими парнями.
Десять минут — и на взлётной полосе аэродрома остались только два ОМОНа: Липецкий и Владимирский. Командиры обоих оказались жидковаты.
Липецким парням командиром в этот раз достался подполковник милиции Сергей Царёв — человек пожилой, пугливый и очень большой любитель перестраховаться.
Ребята были размещены в мусульманском центре, причём на первом и втором этажах жили чеченские милиционеры, а проще говоря, бывшие боевики, не успевшие переодеться и сбрить бороды, а на третьем —
