— Нужон ты мне, — перестал улыбаться Летко. Толмач добросовестно переводил купцу этот диалог.
Торговец усмехнулся в крашеную бороду: «Дурачат...»
Но Летко с Киршей недаром скоморошничали в детстве.
— Как ты мыслишь, Ставр? — Летко подмигнул своему могучему спутнику. — Стоит его выкупать?
— А на што нам заморыш такой? — ответил сообразительный Ставр.
— Ну вот, видишь? — Летко Волчий Хвост развел руками.
— Да што ж мне, рабом помирать?! — Глаза невольника налились кровью.
— Видать, так тебе на роду написано. Помрешь в неволе, милок! Неча было в полон попадать. Надобно, как Перун велит, закалывать себя, коль уж иного пути не было...
Летко, бросив эти слова, пошел своей дорогой.
«Похоже, не дурачат», — встревожился купец, готовый остановить покупателя и сторговаться с ним, уступив в цене сколько возможно...
— А-а-а! Все одно погибель! — разрушил все планы торговца пленник: Кирша ринулся вперед, и никто не успел остановить его, как он прыгнул на спину Летке. Оба, и пленник и покупатель, упали в талый снег.
Летко пытался вырваться, но невольник вцепился в него волчьей хваткой. Не сразу купеческим стражникам удалось оторвать напавшего от его жертвы.
«Не купит... — огорчился купец. — А как все хорошо шло. Теперь за обиду платить надо. Да и кому такого заморыша даже за сто дирхемов продашь? А все-таки урус храбр и ловок», — уныло заключил он.
Летко Волчий Хвост с трудом поднялся. Он пытался что-то сказать и не мог: только хрипел и кашлял. Ставр, сопровождавший его, стучал огромной своей ладонью по спине начальника.
— Ставр, — наконец прохрипел он. — Покличь мечников хакановых.
— Стража-а! — громыхнул Ставр оглушающим басом. — Стража! Сюда-а!
— Убери его! — быстро приказал своему охраннику купец, указав на Киршу: торговец хорошо знал, кто такие надзиратели Кендар-кагана. Заколют пленника, за обиду заплатишь, еще и плетей попробуешь.
Дюжий воин-перс схватил Киршу за воротник и швырнул в распахнутую дверь сарая, которая тотчас захлопнулась.
— О-о, — кланялся купец русичу. — Прости. Возьми динар, и пусть это золото укажет тебе путь к примирению.
— Динар? — прохрипел Летко. — А вот поглядим, во што тебе все это обойдется.
Четверо базарных надзирателей в кольчугах, с короткими копьями в руках, в железных шлемах и желтых сапогах, расталкивая встречных и поперечных, бежали на Ставров зов.
— Их-ха, черные вороны поживу чуют, — охнул водонос, получив в бок чувствительный удар древком копья.
— Кендар-каган повелел! — рявкнул, свирепо выпучив глаза, старший стражник, представ перед купцом. — Кто звал?!
Летко коротко изложил суть дела.
— Блистательный воин, — поклонился торговец низко, — моей вины здесь нет. Он, — купец показал на русса, — сказал что-то обидное невольнику, и тот бросился на обидчика. Это так же правда, как и то, что этот динар из чистого золота.
Глаза стражника алчно блеснули, а жадная ладонь уже погребла увесистую монету.
— А-а?! — гаркнул он, уставясь грозно на Летку.
— По закону Великой Хазарии, освященному царем Солнце Шад-Хазаром Наран-Итилем, раб, напавший на воина, должен быть отдан ему на правеж[49], — спокойно ответил русс.
— Что-о?! — Свирепые глаза уперлись в лицо купца.
— Это не хазарский воин, доблестный богатур. Это урус, ваш враг! — И второй динар исчез в широкой ладони стражника.
— Ур-рыс-с! — Летко увидел вылупленные, с красными прожилками, тусклые глаза.
— Почтенный торговец, — Летко хитро прищурился, — хочет поссорить царя Солнце с Великим Князем Руси. Война ему выгодна, она дает рабов на продажу.
— А-а-а! Поссорить?!
Купец чуть на колени не упал от страха.
— Я не хотел этого, — прошептал он серыми губами, и горсть золотых канула в карман стражника. — Я только хотел сказать, что урусы хитры, коварны и...
Летко расхохотался.
— Яз тебе не раб, купец... Именем царя Солнце! — Голос русса стал торжественно звонок. — Я посол Святослава Киевского! — И поднял над головой красный лоскут с серебряной вязью письма — высший знак неприкосновенности и повиновения носителю его.
Стражники, купец и все зеваки, окружавшие их, пали на колени. Впрочем, глава стражей недолго стоял так. Он вскочил, схватил купца за бороду, задрал ее к небу: в горло торговца уперлось острие длинного кинжала.
— А-а-а! — проревел ретивый блюститель базарных порядков.
— Отпусти его! — Русский посол грозно нахмурился. Но хазарин не послушался, покамест карман его не потяжелел вдвое против прежнего.
— Ты понял, а?! — Старшина стражников упер лезвие кинжала на этот раз в живот торговца.
— Он понял! Ха-ха-ха! — грохнула разом толпа.
Купец дал знак: дверь сарая раскрылась. Связанный Кирша вылетел оттуда, как из катапульты. Его подхватили базарные надзиратели, дали кулаком по шее и толкнули к Летке.
— Он твой по велению Кендар-кагана Справедливого! — наконец-то выдавил из себя целую фразу грозный охранитель порядка.
Но этим дело не кончилось. Справедливый начальник решил сказать еще одну фразу, не лишенную известного смысла.
— А ты... — Он ткнул пальцем в купца, — должен заплатить в казну кагана сто динаров!
— Проторговался, краснобородый! — хохотали в толпе.
— Да-а, не разглядел надувала в урусе хана!
— С ханом не судись!
А золотые кружочки капали один за другим в широкую ладонь стражника.
— Сто! — жалостиво выдохнул перс.
— Десяти не хватает! — рявкнул надзиратель.
— Прости, богатур... — И маленькие солнца снова сверкнули и стали со звоном целоваться с собратьями.
— Возьми ярлык! — Хазарин сунул купцу медную пластинку, когда золото угнездилось в его кармане.
Перс взял медный треугольник, означающий, что штраф в казну кагана взят медной монетой. Стражники глядели на него выжидающе — не скажет ли чего: например, не попросит ли золотой ярлык. Но купец смотрел в небо, шептал молитву аллаху и был глух ко всему окружающему.
Предводитель стражников насмешливо поцокал языком, кивнул своим подчиненным, и четверка справедливых хранителей порядка ринулась на другой зов...
Летки, Ставра и Кирши уже не было здесь. Другое зрелище привлекло руссов.
— Это што? — резко остановился Летко Волчий Хвост. — Она, видать, милостыню просит. Но почему тут, на рабском базаре?
— Не-е, — равнодушно откликнулся, повидавший за два года на чужбине всего, Кирша. — То мать деток своих продает.
— Ка-ак, деток?!
— Очень даже просто. Тут все продают. На то он и Итиль-град. Пропадут детишки за морем где-
