параболическую решетку экранной защиты, которая тут же замерцала в небе над Уручем. Со стороны парка на площадь с густым урчанием выкатилась тяжелая бронетяга, башня ее ощерилась во все стороны грозными жерлами генераторов плазмы. У «одинокого прохожего внезапно выпрямилась спина, стремительное, еле заметное глазу движение, и вот прикрывает нас своей клюкой, чудесным образом превратившейся в двуствольный лучемет дальнего боя.
А после того, как над домами со свистом прочертили огненные линии набирающие высоту орбитальные бомберы, Речной Старец, искоса глянув на Сатяна, дал отбой учебной тревоги и поблагодарил всех за отличную службу.
Через полминуты, а может, и того меньше, дворцовая площадь снова приобрела тихий, захолустный, мирный, одним словом, вид. И даже одинокий прохожий, как ни в чем не бывало, продолжил свою долгую прогулку. До очередной тревоги, я так полагаю.
— Все, — сказал Сатян. — Сдаюсь. Ты меня победил. Твой довод королей просто неотразим. То есть красота, конечно, страшная сила, но пара пушечек никогда не. помешает. Чисто из эстетических соображений, разумеется.
— Ну а для чего нам оружие, если не для эстетики, — хохотнув, отозвался Речной Старец.
Они немного помолчали.
— И все-таки не понимаю, — задумчиво протянул Сатян. — При такой силе к чему тебе долгие разговоры. Для чего ты потратил на нас столько времени? Разве мало у тебя друзей-приятелей или просто купленных? Ты же нас мог размазать одним движение брови!
— Времени у меня мало, — ответил Теодор. — Но это не повод, чтобы тратить его на имитацию работы. Для меня главное — запустить машину, и если она эффективно работает, то не надо соваться во все дыры с руководящими указаниями. А насчет движения брови… Ну зачем мне тебя размазывать? Во- первых, в молодости мы помогали друг другу, а я не забываю это и ценю. Во-вторых, я тебе очень благодарен за то, что ты присматривал за моим племянником и доставил его к порогу родного дома целым и невредимым.
— Какого племянника? — вскинулся Сатян.
— Так ведь Михель — мой племянник, — пояснил Теодор и ласково потрепал меня по плечу.
Боль в ключице смазала торжественный момент. Что за ерунда? С каких это пор у меня появился дядюшка? Впрочем, о родне я ничего не знал или не помнил.
Пока Теодор рассказывал Сатяну, как долго он искал меня, как он сожалел, что мы разминулись буквально на минуты, и какая блестящая судьба была мне уготована, не удери я тогда с Параисо, в голове моей опять зазвенело, но сейчас это были фанфары. До меня дошло наконец, что с таким забойным дядюшкой мне и братья Хагены не страшны. Что мне братья, возликовал я, но тут мысли пошли кривыми путями, картины, рожденные воображением, были необычными, и я вообще перестал связно рассуждать. Просто сидел, тупо глядя перед собой. Между тем разговор между Сатяном и Теодором неожиданно перешел на другую тему, и я насторожился.
— А девушки, случайно, не твои дочки, — спросил Сатян. — Я имею в виду, генетические.
— Нет, я проверил исходный материал до восемнадцатого колена…
— Ну, со времен Расселения сколько архивов утеряно.
— Индексы в норме, это главное.
— Но зачем тебе… — слабый кивок в мою сторону.
— В нем все дело. Я хочу зафиксировать линию нашего рода. Причем, естественным путем, уже без вмешательства в геном. Если все пойдет нормально, у него будет девять жен.
— Я видел только пятерых. Ты думаешь, он справится с таким гаремом?
— Четверо решают кое-какие проблемы, — сказал Теодор. — Они скоро вернутся на Параисо. Трудностей не предвижу, у них гормональная совместимость только с ним. Вот это был самый ответственный тест, но все прошло успешно.
Я так понял, что дядя намерен мне сосватать всех девиц оптом. Вот так подарок! То не было даже мыслей о том, чтоб забраться к какой-нибудь шлюшке в постель, то вдруг сразу изобилие… Я представил себя в окружении девяти прекрасных женщин. Очень возбуждающая мысль. Что он имел в виду насчет гормональной совместимости, любовный напиток, что ли?
— Насколько я знаю, — с сомнением протянул Сатян, — даже неофициальное многоженство допускается лишь в самых высших кругах Канцелярии.
— Ну и что?
— Ах, вот как… Неплохой свадебный подарочек. Я бы даже сказал, радикальный.
— Ты быстро соображаешь. Я сделаю Мика своим наместником в Метрополии. Для начала. Завтра же отправлю вас туда. Назначаю тебя его советником, регентом, консортом, ну, сам придумай название. Защиту обеспечу, остальное — тоже.
— Осталось главное, уговорить невесту, — пробормотал Сатян. Звучит заманчиво, но вряд ли Канцелярия встретит эту новость с восторгом.
— С вами полетит Хора. Проблем не будет. Через несколько дней пришлю Рато и Лию, остальные прибудут, когда ты наведешь порядок в Метрополии.
— Да-а, — задумался Сатян. — Порядок я наведу. Тем более с такими девицами. Что ж, рад за Мика, он славный парень и будет, надеюсь, славным… Кстати, как мы его назовем: Верховным Правителем, Великим Канцлером, Примасом Анклава?..
— Не надо цинизма, — проворчал Теодор. — На месте разберетесь. Имена ничего не значат, а принципы управления я тебе изложил. Начнешь резвиться… Лучше не шали. На твое место сразу же появится великое множество претендентов, ждущих вакансии.
— Насчет имен — вопрос тонкий. А место… Нет такого места, за которое я цеплялся бы зубами.
— Знаю. Потому и ценю… И терплю твои шуточки.
— Хорошо. Самый последний вопрос: почему сам не явишься в блеске и славе? Ведь Анклав перед тобой на тарелочке лежит, протянул руку — и он твой. Может, устал?
Теодор долго сопел, хмыкал, потирал нос, словом, вел себя совершенно неподобающе для могущественного дядюшки. Как-то несерьезно, между прочим, он вдруг взял и назначил меня хозяином Метрополии, словно вспомнил о дне рождения и подарил подвернувшуюся под руку недорогую безделушку. Я решил, что все это какой-то грандиозный розыгрыш, но кто кого разыгрывает и для какой цели. Вряд ли штабеля трупов на площадке портала являются частью веселой шутки. Хотя что мы знаем о шутках судьбы?
— Я не достоин, — заговорил наконец Теодор. — Не знаю, окажется ли достойным Мик, ему еще предстоят испытания и искушения, но мои грехи перевешивают добрые дела. Власти не боюсь, она для меня — инструмент. Будь я очередным в династии, не было бы проблем. Но для сакрализации власти основатель должен быть безгрешен. А в царстве красоты — вдвойне. Пусть даже поначалу он не различает добро и зло. Чистая доска, что может быть лучше!
— Мытарь на троне, — хмыкнул Сатян. — Такого еще не бывало. Впрочем, если мытарь собирает долю властителя, то рано или поздно он потребует свою долю мытаря. Далась, однако, тебе эта красота! Между прочим, за что тебя прозвали Речным Старцем?
— Ты уже задал самый последний вопрос.
— Прости, если допустил бестактность.
Теодор долго молчал, а я все думал: когда же он узнал о моем существовании? Кстати, прав-то, наверное, оказался я, а не Сатян: облава в локусе шла на меня. Волшебная история в современном исполнении: оборванец превращается в богача одним движением пальца старого чародея.
— Я же говорю, много на мне грехов, — тихо, почти шепотом, сказал Теодор. — Моя работа… Грязная работа, что и говорить. Знал бы ты, какую я проводил селекцию клонов на эмбриональной стадии!.. Что делать, отбор — беспощадная штука. Вот и пришлось методом проб и ошибок портить тысячи, десятки тысяч в месяц… Все заработки шли на клонаторы. У меня не хватало средств даже на утилизатор.
Отработанные эмбрионы я спускал в реку, и ее кровавые воды долго пугали кротких пейзан.
Меня в те дни лихорадило от обилия впечатлений, я не до конца понял суть работы Теодора. Расплачиваться за непонимание пришлось много позже. А тогда события стремительно рванули вперед, и вот пассажирский лайнер скоро доставит нас к цели.
