комедиями за последние два десятилетия было снято несколько на редкость неудачных картин. Например, «Король Артур» (режиссер Клив Доннер, 1982), в котором современная туристка, провалившись в яму в окрестностях Стоунхенджа, попадает в Камелот и вместе с Мерлином спасает Англию от драконов, разбойников и викингов. Помимо примитивного сюжета фильм может также «похвастаться» ужасающими костюмами и выспренними диалогами.
Перечислять все провальные фильмы о короле Артуре, вероятно, не имеет смысла. Отдельную категорию в них составляют экранизации все того же романа Твена, но с конца 80-х здесь начинает прослеживаться тенденция превращать пресловутого янки в негра или, в случае детских фильмов, в тинейджера-негра. Объясняется это, по всей видимости, как американской политкорректностью, так и тем, что чернокожий рэпер представляет собой удачный, на взгляд режиссеров, контраст с миром костюмного Средневековья.
К таким феерическим провалам относятся «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (режиссер Мел Дэмски, 1989). На сей раз афроамериканская школьница падает с лошади, теряет сознание и просыпается в Камелоте VI века. Вдобавок к стандартному набору знаний современного мира героиня учит Артура и его придворных карате, аэробике, пользоваться магнитофонами, мобильниками и фотоаппаратами. Еще один «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», на сей раз режиссера Р. Л. Томаса (1995), был назван кинокритиком «позором канадского кинематографа». «Рыцарь Камелота» (1998), поставленный для телевизионного семейного просмотра, еще одна неудача подобного рода, невзирая на то, что попавшую в прошлое американку играет Вупи Голдберг.
После оглушительного успеха фильма «Робин Гуд, принц воров» (1991) Рейнолдса Голливуд попытался вновь вернуться к традиционной схеме приключенческого фильма 50—60-х годов. Однако широко разрекламированного «Первого рыцаря», которым Цукер претендовал на создание «новой артурианы», к сожалению, нельзя назвать удачным. По этим новым правилам главный герой — в данном случае Ланселот — должен в конце концов получить девицу и королевство, поэтому режиссеру пришлось убить Артура. Но королевство Артура не погибает, да и не может погибнуть, поскольку представлено здесь идеальным американским обществом. В один из моментов фильма Артур произносит речь, которую нетрудно интерпретировать как мольбу об американском политическом военном вмешательстве. И еще в одном фильме «Первый рыцарь» герой строго придерживается правил — никаких чудес, а также никакого прелюбодеяния: любовь королевы и рыцаря настолько серьезна и возвышенна, что в фильме нет места ни иронии, ни юмору, без которых сегодня не выжить приключенческому фильму. На фоне «Эскалибура» Бурмена, «Роб Роя» (1995) и «Храброго сердца» (1995) картина разочаровывает: при всей зрелищности, спецэффектах и звездном трио актеров — Шон Коннери (Артур), Ричард Гир (Ланселот) и Джулия Ормонд (Гвиневера) — фильм получился вялым и безжизненным.
В 90-е годы снова проявилась общая установка Голливуда на сглаживание «острых углов»: Камелот не может пасть, поскольку являет собой идеализированную Америку (с Камелотом в США традиционно связывают клан Кеннеди); из экранизаций романа Марка Твена исчезают все спорные моменты и этические проблемы эксплуатации иной культуры. Кроме того, эти годы стали временем взлета фильмов для семейного просмотра — как правило, это малобюджетные некассовые постановки. Применительно к артуровским фильмам все они однотипны: персонажи артуровской легенды преподают детям уроки чести, мужества, верности и т. д. Таковы канадский фильм «Дети Круглого стола» (режиссер Роберт Тиннелл, 1995) и «Парнишка при дворе короля Артура» (режиссер Майкл Готтлиб, 1995). Не обошлось без вездесущей малолетней звезды Кирана Калкина, который снялся в главной роли смертельно-больного Кевина в фильме Питера Челсома «Могущественный» (1998). Также стоит отметить нагнетание в детских фильмах бездумного насилия: к примеру, в полнометражном мультфильме «В поисках Камелота» (режиссер Фредерик дю Шо, 1998) то и дело кого-то увечат или убивают, — вот уж поистине удачная попытка осовременить легенду средствами Диснейленда и «Ну, погоди!».
В 90-е годы появилось также два телевизионных минисериала. «Мерлин из Хрустального грота» (режиссер Пол Хант, 1992; в русском варианте «Великий Мерлин», экранизация для ВВС тетралогии Мэри Стюарт) — бесконечно затянутая история о борьбе добра и зла, язычества и христианства, и т. д. и т. п.; но, по сути, нудная любовная мыльная опера. И «Мерлин, магия начинается» (режиссер Джейсон Коннери, 1998), также мало заинтересовавший зрителей.
Зато новый век порадовал любителей «артурианы» очередным фильмом для семейного просмотра «Мерлин: Возвращение» (режиссеры Элизабет и Пол Мэттьюс, 2000): четырнадцатилетний герой втянут в борьбу между вернувшимся из небытия Мордредом и пробудившимися от векового сна Артуром и его рыцарями. А также роскошным минисериалом «Туманы Авалона» (2001) по одноименному роману Мэрион Зиммель Брэдли, основу сюжета которого составляет конфликт язычества и христианства, затягивающий «могущественных и прекрасных героинь». Самое замечательное в сериале — операторская работа и спецэффекты сиэтлской Pinnacle Studios. К примеру, для создания тумана в последних сериях применена компьютерная анимация, для которой специально писали программное обеспечение.
Ситуация 90-х с их бесчисленными «янками» и детскими фильмами, похоже, может измениться. К лету 2003-го нам сулят крупнобюджетную историческую драму от создателей «Гладиатора» и «Амистида» (сценарист Дэвид Фрэнзони) и «Перл Харбора» (режисер Майкл Бей). Продюсер Джерри Буркхеймер обещает непривычный подход: больше истории, меньше мифа. Никаких драконов, волшебников и рыцарей в сияющих доспехах — Англия темных веков, политические игры и военные стычки в борьбе за власть. Артур должен предстать героическим вождем, собирающим свой народ на борьбу с силами тирании. Посмотрим…
Александр Бачило
ПЯТНО
Что это там, под деревьями? Словно кто-то перебегает от ствола к стволу. Или это ветер гоняет тени? Нет ветра. Тяжелые от снега сосновые лапы нависают над тропой…
Вот, опять! Да что там такое?!
Спокойно. Собака какая-нибудь роется в сугробе. И пусть себе роется. А я иду по тропинке. И впереди уже проступают огни. Там — улица, толпа народу, машины, витрины, море света… Только бы выбраться к свету!
Надо было идти в обход, вдоль дороги. Черт меня дернул соваться в этот лес с его тенями!
Оно всегда нападает из тени.
Из самого темного угла.
Странно, а ведь там совсем не было темных углов. Был белый песок, на который больно смотреть. Он слепил так, как никогда не ослепит этот снег под холодным желтеньким нашим солнцем. Там было другое солнце — пепельно-белое, больное, поливающее голую землю жаром прямо из зенита. И только одна узкая изломанная щель у подножия стены ухитрилась сохранить полоску тени — такую же узкую и изломанную.
Оттуда Оно и выползло. И убило Фаину.
Зря я об этом сейчас. Дело прошлое, и ничего уже не исправить. Мало ли кого Оно убило с тех пор? Просто Фаина была первой, потому и запомнилась. Собственно, я помню только свой испуг,
