Девушки решили перебраться на Крабий остров. Вначале было больно ступать по каменистому дну — то и дело попадались острые камешки. Наконец Машка догадалась надеть шлепанцы. Остров был небольшой, метров шестьдесят в диаметре. Недалеко от него в море виднелись верхушки подводных скал, периодически исчезающие во взрывах-брызгах ударяющихся об них волн, утопая в пене. Девушки не удержались и поплыли на одну из таких скал. С трудом поднялись на нее, энергично помогая друг другу, так как неровная скальная поверхность, покрытая зеленым ковром водорослей, была очень скользкой, а набегающие волны норовили то больно ударить о скалу, то утащить назад. Прозрачная вода позволила заметить в глубине тени, уходящие все дальше в глубину моря.
Маша спрыгнула со скалы и, открыв глаза, устремилась вниз. Без очков все было лишено четкости, имело размытые контуры. Маша все же увидела, что у самого дна двигались дайверы, периодически отправляя струйки воздушных пузырьков вверх. Один дайвер вел другого за руку, и тот едва шевелил ластами. В ушах появились болевые ощущения глубины, и Маше пришлось всплыть. Две попытки взобраться на скалу оказались неудачными, и она, махнув Ирке рукой, поплыла к острову. Та последовала ее примеру.
От пирса, расположенного на городском пляже, отошел прогулочный катер, он направился в сторону поселка Новый Свет, и его маршрут пролегал недалеко от острова. Гид что-то громко говорил в мегафон, до девушек доносились обрывки слов, и, чем ближе подходил катер, тем отчетливее была слышна его речь.
— На вершине Крепостной горы расположена так называемая Девичья башня, самая древняя из башен Генуэзской крепости. Легенду, связанную с этой башней, я вам чуть позже расскажу. С этим местом связано много драматических событий прошлого, но и в наше время немало случаев, когда люди из-за трагической любви приходили сюда, чтобы свести счеты с жизнью, бросаясь с вершины горы вниз. Обратите внимание, возможно, еще один потенциальный самоубийца раздумывает, стоит ли продолжать жить, когда любовь разрушена.
Девушки увидели высоко вверху, возле развалин, едва заметную фигурку в белой рубашке, казалось, зависшую над самым обрывом.
— А легенда такова, — доносился до них удаляющийся вместе с катером голос гида. — В давние времена, когда Судаком владели греки, в той башне жила красавица — дочь архонта, коменданта крепости. Грозный Диафант, лучший полководец Митридата, могучего царя Понтийского, тщетно добивался ее благосклонности, а другие представители знати даже об этом и не помышляли. И никто не знал, что гордая красавица была влюблена в простого пастуха.
Катер уже удалился на такое расстояние, что слова гида стали неразличимы. Девушки обратили внимание на то, что фигурка в белой рубашке исчезла со скалы.
— Передумал — и правильно! — заявила Ира. — Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Пожалуй, нам пора собираться. Перед тем как идти в ресторан, надо будет слегка перекусить какими-нибудь лепешками с начинкой.
От пирса отчалил следующий прогулочный катер, на котором что-то вещал гид. К удивлению подруг, когда катер подошел ближе, они услышали, что гид повторял рассказ предыдущего слово в слово, также указав на фигурку в белой рубашке как на потенциального самоубийцу. И так же «самоубийца» вскоре исчез, как только катер миновал остров и удалился.
— У каждого свой бизнес, — глубокомысленно произнесла Ирка.
— Пожалуй, но такими вещами не шутят. Бывает, слова, желания материализуются, и тогда обратного хода нет, — заметила Машка.
— Типун тебе на язык! — сердито сказала Ирка и стала пробираться по узкой тропинке вниз, к отмели, по которой пролегал путь на «большую землю». От пирса отчалил очередной прогулочный катер с гидом, а на скале мелькнула белая рубашка.
После пляжа девушки пришли на новое место жительства, приняли душ, вымыли головы, привели себя в порядок, надели легкие воздушные платья, похожие по стилю, но отличающие по цвету. У Иры было ярко-голубое платье, а у Маши — такое же яркое, но салатового цвета, к платьям были подобраны соответствующие босоножки. Обе девушки — высокие, стройные — в этих платьях были похожи друг на друга, как сестры, отличались лишь цветом волос и прическами. Ира — крашеная серебристая блондинка с короткой прической, а Маша — длинноволосая шатенка. Осмотрев себя в небольшое зеркало со всех сторон, девушки остались довольны.
Выйдя на набережную, которая к вечеру стала заполняться нарядно одетыми людьми, постепенно вытеснявшими одетых в купальники, плавки, шорты, девушки поняли, что в таком виде не могут зайти в какую-нибудь забегаловку или удовлетвориться порцией мидий у уличного торговца. Это не соответствовало бы их имиджу самостоятельных, состоятельных, самодостаточных девушек.
— Это наш первый вечер, и надо гульнуть на полную катушку, — в очередной раз напомнила Ирка и стала подталкивать Машку, одолеваемую мрачными воспоминаниями о разбитом автомобиле, в очередное татарское кафе.
Здесь девушки увидели низкие столики, за которыми можно было сидеть по-турецки, скрестив ноги, или полулежать на диванных подушках. При виде экзотики подруги незамедлительно потребовали кальян, и сладковатый дым с ароматом «зеленого яблока» заставил почувствовать легкое приятное головокружение, расслабленность во всем теле. Заказанные блюда национальной кухни были острыми и жирными, вызывали тяжесть в желудке и леность в движениях, а количество цифр, составляющих сумму счета, вновь навело Машу на неприятные воспоминания о разбитом автомобиле.
Когда девушки вышли из кафе, вечер уже окончательно вступил в свои права, и набережная была полна празднично разодетыми, улыбающимися людьми. На набережной было много художников- портретистов, карикатуристов, фотографов, продавцов светящейся, мигающей бижутерии. Вот три девочки-куколки в разноцветных чепчиках и пышных блестящих платьицах, из-под которых завлекающе выглядывали панталоны. Каждая держала на себе подобие изящного коромысла, к обоим концам которого были прикреплены нарядные куклы в прозрачных кульках, словно уменьшенные копии самих продавщиц. Народ толпился возле них, не столько покупая, сколько любуясь живыми картинками. А чуть дальше непрерывно раздавались взрывы хохота — это фотографы-маньеристы предлагали на выбор множество масок знаменитых людей, от артистов до политиков, как прошлого, так и настоящего. Надев маску на отдыхающего, ему придавали соответствующую характерную позу. Постояв здесь немного, Маша и Ира увидели, что, несмотря на широкий ассортимент, наибольшим спросом у женщин пользовалась маска Мэрилин Монро, а у мужчин — Жириновского.
— Какой ужас! — притворно вздохнула Ирка, наблюдая за тем, как разжиревшую матрону в платье, чуть не расползающемуся по швам, в маске улыбающейся Мэрилин Монро пытаются поставить в кокетливую позу: стоя на одной ноге-тумбе, вторую надо было вытянуть максимально вверх, а тело откинуть назад. Поддерживал ее худющий партнер в маске Ельцина. В итоге у партнера не хватило сил, он не удержал родное тело, и оно ринулось вниз и встретилось с землей, а он, потеряв равновесие, взгромоздился сверху, несмотря на вопли поверженной, но непрерывно улыбающейся новоиспеченной «Мэрилин Монро».
— По-моему, неплохое фото получилось, — глубокомысленно произнесла Маша, и подруги отправились дальше.
Со всех сторон соблазняюще мигали разноцветными огнями всевозможные увеселительные заведения. Девушки прошли мимо бара-ресторана «Ковбой», из которого доносилась зажигательная музыка кантри, а в бар входили мужчины в широкополых шляпах и кожаных жилетках.
— Не может быть, чтобы все это была массовка, может, где-то рядом есть прокат подобной атрибутики? — задумчиво спросила Ирка, и подружки решили на обратном пути хоть на минутку зайти в этот бар-ресторан.
Раздумывая, куда пойти, девушки остановились на маленькой площади перед большим экраном, на котором шел рекламный ролик команды КВН «Уездный город», собирающейся в ближайшем будущем навестить этот город с сольной программой. Как только рекламный ролик закончился, экран погас, громко грянул невидимый оркестр и на площадь, словно ниоткуда, торжественно, длинной вереницей потянулись молодые ребята в хорошо сидящих черных костюмах с бабочками и почти неодетые девушки, переливающиеся бликами, отраженными от блестящих нитей, составляющих всю их одежду. Со всех сторон
