Вскоре ее развлекали два долговязых четверокурсника из политеха. Через какое-то время Машка отвела ее в сторонку и заговорщически сообщила:
— Твой Димон пришел — у входа дожидается.
— Почему он мой? — удивилась Ирка.
— Ну не мой же он! — отрезала Машка.
У входа в студенческое кафе, где проходила дискотека, стоял Дима с двумя белыми пакетами.
— Здесь десять пачек «Рафаэллы», а здесь мартини и шампанское. Помню, ты говорила, что любишь красное крымское — я его взял. Такси тоже ждет. — И он показал на автомобиль, припарковавшийся у тротуара. — Номер в гостинице…
— Ты поверил, что я могу за конфеты с тобой переспать?! — взвилась Ирка. — За кого ты меня принимаешь?
— Ты же… сама… серьезно… — лепетал Дима.
— Я пошутила! Это — шутка! Вот теперь я говорю серьезно, а тогда пошутила!
— Зачем ты так… — У парня был такой несчастный вид, что казалось, он сейчас заплачет.
— У тебя из глаз вот-вот закапает сперма! — рассмеялась Ирка.
Дима отшвырнул пакеты, и бутылки, встретившись с асфальтом, громко раскололись. Парень с мокрыми глазами бросился к такси, расплатился и ушел прочь, в темноту, не оглядываясь.
Ирка, в недоумении пожав плечами, вернулась на дискотеку, но настроение у нее испортилось, и вскоре она засобиралась домой. Выходя, она заметила группу ребят, устроивших пир из найденных конфет. Они весело обсуждали находку и даже предложили ей угоститься.
— Пацаны, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — отказалась она. — А может, их СПИДом накололи?
Двое поперхнулись и стали выплевывать остатки конфет, а третий, невозмутимо продолжая жевать, философски изрек:
— Ни фига в них нет. Рядом бутылки валяются разбитые — на фига их надо было бить, если тоже можно было наколоть? Это кто-то психанул!
Ночью ей приснился Дима, он сидел на ветке дерева с петлей на шее, читал ей стихи и плакал. Его стихи заставляли трепетать ее сердце, она плакала, просила его слезть и не делать глупостей — ведь жизнь прекрасна! «Жизнь, словно лестница в курятнике, — короткая и вся в дерьме!» — не соглашался он и снова читал прощальные стихи. А она задыхалась от бессилия, не имея возможности ему помешать, и с ужасом представляла тот момент, когда он повиснет в петле, и произойдет это у нее на глазах. Сердце ей подсказывало, что не выдержит этого и разорвется на мелкие кусочки.
Проснувшись утром, она долго не могла прийти в себя после приснившегося кошмара, первой прибежала на занятия, с нетерпением ожидая появления Димы, ни на кого не реагируя. Он пришел лишь на вторую пару, когда Ирка была близка к истерике, уже полностью убедив себя, что это был пророческий сон. При виде Димы на нее напало неудержимое веселье, которое вдруг сменилось слезами сквозь смех. Машка, впервые видя Иру в таком состоянии, предпринимала безрезультатные попытки привести подругу в чувство. В конце занятий Ира сама подошла к Диме для разговора.
Они вновь начали встречаться, и она с ним переспала, без конфет и мартини. Время шло, и они все больше привязывались друг к другу. Ира была у Димы первой женщиной. Она притягивала его эксцентричностью, способностью генерировать всевозможные идеи, с ней было всегда интересно. У него теперь не оставалось времени для учебы — его стало просто катастрофически не хватать, но, с другой стороны, как это ни удивительно, он стал лучше учиться. Его память стала более цепкой, а сам он спокойнее и сконцентрированнее.
Но однажды Диму, единственное чадо родителей, буквально принесли домой, так как от количества выпитого он идти уже не мог, а из его кармана выпала начатая пачка сигарет.
Его отец был профессором, заслуженным медиком, гинекологом, мать работала врачом-онкологом в больнице. Диме, казалось, самой судьбой была уготована врачебная карьера, но он, еще учась в выпускном классе школы, категорически от нее отказался (его ужасало посещение «анатомички») и настоял на историческом факультете.
Теперь, увидев, в какую пропасть катится их единственный отпрыск, родители забили тревогу. Мама, Роза Ивановна, хороший диагност, мудро рассудила, что курение и выпивка — это лишь внешние проявления глубоко скрытой причины. Приложив не так уж много усилий, вскоре обнаружила и причину — Иру. Чтобы выявить, насколько эта причина опасна, как долго тянется «заболевание» и какие средства необходимо применить для его лечения, мать уговорила Диму привести Иру к ним домой на «чашку чая». Дима простодушно согласился, а Ира сочла это капитуляцией его предков. Ее все чаще стали навещать мысли, что, если кто и годится ей в мужья, так это Дима — покладистый, уступчивый, влюбленный. Как известно, влюбленный человек подобен слепому — бери его за руку и веди куда хочешь. А хотела Ира многого.
Страсть к Диме вспыхнула, когда он в полуобморочном состоянии от возбуждения возился с ее платьем, а ее тело, резонируя с его чувствами, трепетало и жаждало любви. Его неумелость в сексе умиляла Иру, и когда она его обучала, ей казалось, что и она делает это в первый раз. Вместе со страстью пришло ранее незнакомое чувство полного обладания этим парнем и в то же время желание уберечь его от возможных невзгод. В ней перемешались яркие чувственные желания с почти материнским отношением к нему. До этого ей больше нравились наглые, уверенные в себе мужчины, которые начинали нетерпеливо срывать с нее одежду еще в прихожей. Секс с ними походил на сплошное безумие и не имел границ дозволенного. Но они хотели только ее тела, впрочем, и она жаждала лишь утоления желания, а этот паренек претендовал на нее саму, не разделяя тело и душу.
Периодически просматривая разнообразные телевизионные программы, где то и дело возникали новые длинноногие «звездочки», узнавала, что одной помог построить карьеру муж-продюсер, другой — муж-бизнесмен, а третьей — политический деятель. Из «желтой» прессы ей стало известно, что жизнь знаменитостей — это череда браков и разводов. Поэтому Ира считала правильным относиться к браку как к понятию временному, особенно не ограничивающему свободу, но способствующему росту благосостояния. Несколько раз безуспешно пробовала свои силы в различных кастингах, рассчитывая на свои внешние данные, но в итоге ей пришлось немного опустить планку намеченных высот.
Но вот однажды, стоя обнаженной перед зеркалом, любуясь собой, подумала: «Какая я буду через десять лет? А через двадцать? А через… Неужели наступит время, когда мои бедра заплывут жиром, груди опустятся, кожа перестанет быть такой нежной, а по лицу пойдут борозды-морщины?..»
От этих мыслей ей стало страшно, и она решила в отношении Димы: от добра добра не ищут. Взяла на вооружение лозунг: «Брак по расчету — самый крепкий, так как в этом случае нет иллюзий — каждый получает то, на что рассчитывал».
Дима был в нее влюблен, послушен, простодушен, его родители — состоятельные люди, которые смогут обеспечить должный уровень жизни, тем более Диму уже сейчас ожидала изолированная двухкомнатная квартира, в которую он сможет вселиться сразу после женитьбы. Он не дотягивал до идеализированного героя ее тайных мечтаний, но она знала: принца можно прождать всю жизнь, а в итоге остаться одной.
Роза Ивановна сладко улыбалась, изображала радушие, устроив чаепитие с ликером, и засыпала Иру массой вопросов на различные темы. Сама предложила и провела Иру по громадной квартире в двух уровнях с прекрасным ремонтом и великолепной итальянской мебелью. Ира искренне восторгалась вслух, в мыслях строя планы переселить родителей после свадьбы в «двушку», которую они уготовили сыну. Она пожаловалась, что не любит ездить в метро, так как там полно стариков, которые так и норовят занять место, поинтересовалась, когда Диме купят автомобиль, потому что это «круто», и, не удержавшись, сделала несколько замечаний по поводу цвета штор, не гармонирующих с интерьером.
Оказанный прием расслабил Иру, она посетовала на то, что Дима одевается серо и порой без вкуса, и пообещала взять под контроль его гардероб, а после телефонного звонка профессора, который сообщил жене, что задерживается на работе, порекомендовала ей быть бдительной, периодически проверять эти «задержки», которые могут быть чреваты многим.
— Знаю я таких трудоголиков — фанатов работы, это про них говорят: «Седина в бороду, а бес в ребро», — многозначительно, со знающим видом добавила она, и Роза Ивановна сделала для себя вывод, что эта «девочка» уже успела много повидать, не исключено, что у нее были отношения и с теми, у кого
