Но что же произошло с 4-м батальоном 3-го полка 416-й пехотной дивизии?
В то время как Кэте шла в Хеммерес через линию американской обороны, он готовился к выступлению.
Весьма загадочно, что 416-я пехотная дивизия, которая только 5 октября была передана в распоряжение главнокомандующего войск на Западе для использования на спокойном участке фронта, не числится в списках группы армий «Б». А ведь тогда был только один спокойный участок фронта: между Моншау и Эхтернахом.
Должно быть, она состояла из призраков, эта 416-я.
Дадим ей и 4-му батальону ее 3-го полка возможность еще какое-то время сражаться с партизанами в Северной Италии. Все равно дело плохо. Если воспользоваться выражением Райделя, война — уже и не война вовсе, а анекдот какой-то. Правда, не для партизан Северной Италии и не для тех, кто пытается их одолеть.
«Когда в ночь с 20 на 21 апреля — в эту ночь Гитлер говорил со мной о заговоре, якобы раскрытом в 4-й армии, — я собирался покинуть зал совещаний в бункере, где в этот момент оставался только Гитлер, в дверь просунул голову посланник Хевель из министерства иностранных дел и спросил: «Мой фюрер, у вас есть для меня еще поручения?» Гитлер ответил отрицательно, и
Хевель сказал: «Мой фюрер, без пяти секунд двенадцать. Если вы еще хотите чего-то добиться с помощью политики, то сейчас для этого последний шанс».
Выходя из комнаты медленно, устало, еле волоча ноги, Гитлер ответил тихим, слегка изменившимся голосом: «Политика? Я больше не занимаюсь политикой. Она вызывает у меня отвращение. Когда меня не станет, вам еще придется много заниматься политикой» (ВД, раздел «Документы», Франкфурт, 1961).
Посланник Хевель из министерства иностранных дел обманул своего фюрера относительно времени. 21.4.1945 года не оставалось и пяти секунд до двенадцати. А в ночь с 12 на 13.10.1944 года, когда 4-й батальон 3-го полка 416-й пехотной дивизии уходил из Винтерспельта, все шансы уже окончательно были упущены.
2
А 3-я рота 4-го батальона 3-го полка (полк № 424) 106-й пехотной дивизии?
Остатки 106-й дивизии — два ее полка были захвачены на Шнее-Эйфеле в плен (как предсказывали капитан Кимброу и майор Динклаге) — попали в конце декабря в goose-egg' в районе Сен-Вита. Это подтверждается соответствующими военными документами.
При сопоставлении фактов, связанных с майором Динклаге и капитаном Кимброу, снова и снова обращает на себя внимание то обстоятельство, что номер дивизии последнего можно считать подлинным, в то время как номер дивизии Динклаге предположителен.
(Дивизии, состоящие из призраков, в высшей степени пригодны для игр на ящике с песком. Для повествований.)
Впрочем, в списках личного состава 424-го полка капитан Кимброу не значится. Поэтому мы не знаем, удалось ли ему в goose-egg[92] в районе Сен-Вита узнать что-либо о своей физической выносливости и моральной стойкости.
Но почему, черт побери, остатки 106-й американской пехотной дивизии, а с ними Джон Кимброу, должны скрыться от нас в дыму Арденнской битвы?
«Самое большое препятствие для союзников, с тех пор как наступил перелом, было создано ими самими: неумное и близорукое требование безоговорочной капитуляции. Оно помогало прежде всего Гитлеру, ибо укрепляло его позиции в немецком народе, а также позиции сторонников войны в Японии. Если бы руководители союзников обладали достаточным умом и дали какие-то гарантии относительно условий заключения мира, Гитлер еще до 1945 года потерял бы власть над немецким народом. Уже за три года до этого эмиссары широкого антинацистского движения в Германии сообщили руководителям союзников свои планы свержения Гитлера, а также имена многих ведущих военных, которые были готовы принять участие в мятеже, если бы только получили от союзников гарантии относительно условий заключения мира. Но ни тогда, ни позднее никаких гарантий, даже намеков на таковые им не было дано, так что заговорщикам, естественно, трудно было найти поддержку для подобного прыжка в неизвестность». (Лиддел Гарт. История второй мировой войны. Цит. по немецкому изданию. Дюссельдорф, 1972.)
3
«Может быть, это должно служить оправданием для генералов?»-думал Шефольд, слушая теории Динклаге,
который, впрочем, был единственным, кто проявил готовность реализовать определенные военно- научные теории и принципы в конкретном действии на уровне командира подразделения.
Прусское дворянство, или Досье трех генерал - фельдмаршалов (с примечаниями)
«После того как фон Рундштедт был снова возвращен из отставки, чтобы принять верховное командование немецкими армиями на Западе, Гитлер сообщил ему, что в рейхе формируются новые дивизии, которые в ноябре будут готовы к боевым действиям. Действительно, уже к 19 октября фон Рундштедт получил несколько новых дивизий и другие подкрепления. Однако за минувшие шесть недель наличный состав, по его словам, сократился на 80 тысяч человек; он считал, что, включая войска укрепленных районов, его армии-27 полностью укомплектованных пехотных и 6,5 танковых дивизий- составляют
примерно половину численного состава противника.
Но Гитлер и его штаб уже давно планировали контрнаступление, и 22 октября Гитлер вызвал в свою ставку в Восточной Пруссии начальников штабов фон Рундштедта (генерала Вестфаля) и Моделя (генерала Кребса). Там им было сообщено, что комплектование новых дивизий будет завершено в ноябре, но что они предназначены не для обороны, так как пассивная оборона не может предотвратить дальнейшую потерю важнейших районов рейха. Предотвратить ее можно только с помощью наступления. Поэтому Гитлер решил, что «ввиду малочисленности войск противника в этом районе» следует начать наступление в Эйфеле. Целью было уничтожение сил противника севернее линии Антверпен — Брюссель-Люксембург и, таким образом, обеспечение решающего перелома на западном театре военных действий. Захват немецкой армией Антверпена расколол бы вражеский фронт и разъединил бы англичан и американцев. 5-я и 6-я армии должны были осуществить главный удар; 7-я армия должна была прикрывать южный фланг. Все три армии были подчинены группе армий «Б».
Спустя десять дней фон Рундштедт получил письмо от Гитлера, излагавшего «основные идеи» запланированной операции, и приложенное к нему предостережение Йодля: «Использование столь крупных сил для захвата удаленного объекта неизбежно, хотя с чисто технической точки зрения, если учитывать имеющиеся в распоряжении силы, здесь возникает определенное несоответствие». Нельзя было изменить и диспозицию армий. Они должны были начать наступление бок о бок и одновременно. Гитлер категорически потребовал участия в наступлении некоторых дивизий, которые он перечислил поименно.
Узнав об этих планах, фон Рундштедт и Модель немедленно пришли к единому мнению, что осуществить поставленную Гитлером задачу имеющимися в их распоряжении силами невозможно. Они настойчиво пытались добиться, чтобы был принят план более ограниченных действий, но абсолютно безуспешно. Им было сообщено о решении фюрера, что «ни одна деталь операции не может быть изменена», и их повторные предложения «плана малых задач» были отклонены как 'хилые'». (Major L. F. Ellis. Victory in the West. Her Majesty's Stationery Office. London, 1968[93] .)
«Заключайте мир, глупцы!» (Телеграмма — находившегося тогда в отставке — генерал-фельдмаршала фон Рундштедта верховному главнокомандованию вермахта после битвы под Фалезом, лето 1944 г.)
«28 сентября штаб 1-й армии прислал мне великолепный бронзовый бюст Гитлера со следующей надписью: «Найден в штабе нацистов в Эйпене. Дайте 1-й армии семь боекомплектов и еще одну дивизию — и мы беремся доставить оригинал через тридцать дней». Однако, прежде чем прошли эти тридцать дней, Гитлер уже познакомил своих генералов с планом контрнаступления в Арденнах.
