— Я тебе целый день звоню, — негодуя, начал он.
— Я была на пляже, а потом пошла в кино.
— Одна?! — вдруг вырвалось у Олега.
— Кто в кино ходит один? — рассмеялась Илона. — С подружками, друзьями. В следующий раз приглашу тебя. Пойдешь?
— Мне некогда ходить по кинотеатрам. В отличие от тебя, у меня работа, а не каникулы.
— Понятно — кино отменяется. — Олегу показалось, что девушка, разговаривая с ним, жует жевательную резинку, и это ему очень не понравилось.
— Ты можешь описать хоть что-нибудь из коллекции твоей тети? Что произвело на тебя особое впечатление?
— Оно все там было красивое, хотя и допотопное — такое сейчас не делают. Описать что-нибудь? Трудно. Брошь была, золотая. В центре очень крупный бриллиант — как половинка горошины. А вокруг множество бриллиантиков, но мелких, как песчинки. Изображают какую-то фигуру, но не могу точно описать какую. Такую кривую, вроде английской дабл-ю…
— Понятно, с таким описанием… — и он недовольно замолчал.
— Золотой обруч у нее был, она его считала самой большой ценностью, так как он когда-то принадлежал царям.
— Спасибо, ты очень помогла, — раздраженно закончил Олег разговор с Илоной, непонятно почему сердясь на девушку, и сразу позвонил Базарову-Редькину. — Извините, но в прошлый раз вы мне засунули в карман мобильный, а я все никак не могу его вам вернуть — масса дел. Можем завтра встретиться в центре города?
— Владейте! Он мне не нужен, и неизвестно, нужен ли будет вообще, — едва ворочая языком, проговорил Базаров.
Олег вздохнул: бизнесмен снова пьян. Бывает ли он когда-нибудь трезвым?
— Вы рассказывали мне о золотом обруче.
— Люба говорила, что это корона скифских царей, вещь уникальная, так как существует в единственном экземпляре. Ей более двух с половиной тысяч лет! Дразня меня, Люба как-то при встрече надела обруч себе на голову и поинтересовалась, похожа ли она на царицу. Приезжайте ко мне — я вам много чего расскажу. Заодно выпьем. У меня вискарь есть. Приезжайте, а то одному тошно пить…
— Спасибо. В другой раз.
Решив представиться антиквару коллекционером скифских артефактов, Олег позвонил бывшему сослуживцу Потанину, и тот без особой охоты, но все же пообещал помочь с легендой — есть у него на «крючке» один скупщик добытого «черными археологами». Теперь дело оставалось за малым — пойти в библиотеку и узнать хоть что-то о скифской культуре, истории, чтобы иметь возможность поддерживать разговор.
После посещения академической библиотеки у него в голове образовалась мешанина из греческих чернолаковых амфор, золотой пекторали, погребальных курганов и безжалостных кочевников, забирающих с собой в могилу жен. Полученных знаний было явно маловато, и он посетил еще Музей драгоценностей в Печерской лавре и был поражен обилием золотых предметов, принадлежавших когда-то диким кочевникам. Золото было на их одежде, головных уборах, оружии, поясах, на шеях, в ушах, на руках, пальцах, из него ели, пили, и, испустив дух, забирали с собой в могилу. К концу экскурсии он уже плохо воспринимал рассказ экскурсовода, лишь запомнил, что многие бытовые золотые предметы скифские цари и вельможи хранили у себя нетронутыми, чтобы новыми забрать с собой на тот свет, как будто им тогда будет не все равно. Понятно — готовились к вечности, ведь, не ровен час, в золотом кубке или миске от многократного употребления дырочка образуется, и кто его знает, есть ли там мастерские по ремонту? Поэтому при жизни себе во многом отказывали — готовились к следующей. Олег с удивлением отметил, что подобных людей полно и в наше время — все копят, копят, как будто будут жить вечно. Наверное, это и есть прямые потомки скифов из курганов.
Поняв, что выглядеть солидным коллекционером не получится, Олег решил представиться начинающим, подготовив соответствующую легенду.
«Есть немного деньжат, хочу вложить их в антиквариат, причем из древних времен. Знающие люди говорят, что это надежнее всего — не лопнет, не сбежит, не обесценится, не устареет, а с годами станет еще дороже. Почему остановился на скифских артефактах? Ну, это ведь были наши предки, так что это патриотично. Ах, они не были славянами! Ничего, но их золотая пектораль мне понравилась. Хотелось бы иметь нечто подобное, но не такое дорогое. Говорите, пектораль сделали греческие мастера, а у скифов были золотые изделия попроще? Это даже лучше — значит дешевле обойдутся, хотя и очень древние». Такой разговор с Ройтманом планировал Олег, проигрывая его мысленно, желая представить себя новоиспеченным нуворишем — смесь хитрости, алчности и невежества.
Ройтман содержал небольшой частный антикварный магазин, а находился он в подвале на Институтской улице. Олега всегда удивляло, как при такой высокой арендной плате могут выживать подобные магазинчики, в которых зевак и любопытствующих больше, чем реальных покупателей?
Антикварный магазин состоял из двух небольших залов, вернее, комнат, полностью заставленных огромными картинами в позолоченных рамах, посудой — фарфор и серебро, медными статуэтками, всевозможным холодным оружием и часами. Под стеклом витрин находились менее громоздкие вещи: трубки, портсигары, табакерки и коллекция старинных монет — медь и серебро. Обслуживали все это богатство благообразный старичок лет семидесяти в костюме-тройке и две девушки в форменных платьях- халатах.
— Мне нужно видеть господина Ройтмана, — обратился Олег к старичку, опасаясь, что этот божий одуванчик вдруг скажет: «Это я. Чем могу служить?»
Совсем не вписывался такой старичок в его версию, хотя, чтобы отравить, особой физической силы не надо.
— Это наш хозяин и директор. Он у себя в кабинете, — сообщил старичок. — Позвольте вас сопроводить?
— Будьте так любезны, — заставил себя произнести Олег.
Из второй комнаты, через дверь, прятавшуюся за рыцарем в тяжелых доспехах, старичок вывел его в небольшой коридорчик, откуда Олег и попал в крошечный кабинет гражданина Михаила Шаевича Ройтмана. Это был крепкий, черноволосый и черноглазый мужчина, без намека на седину, хотя по возрасту она уже должна была хотя бы проглядывать в его волосах.
«Может, он красится?» — подумал Олег, осматриваясь.
Все стены кабинета были увешаны стеклянными планшетами с тропическими бабочками самых фантастических расцветок — интерьер, более подходящий для зоомагазина, чем для антикварного. Олег увидел на столе шахматную доску с недоигранной партией и невольно обратил внимание на то, что на ней присутствуют оба коня. Он был не силен в шахматах, чтобы сразу по положению фигур определить, кто выигрывает, — белые или черные.
Поймав недоуменный взгляд Олега, мужчина улыбнулся, открыто, по-доброму, и пояснил:
— Магазин — для бизнеса, бабочки — для красоты, а шахматы — упражнение для ума. Та бабочка, на которую вы обратили внимание, — с Мадагаскара, это Urania ripheus. Она просто королева цвета — на ее крылышках вы найдете все цвета радуги. Обратите внимание на голубой цвет — он настолько нежен и прозрачен, что кажется, крылышки подсвечиваются снизу.
— Мне вас Митяев рекомендовал как известного собирателя антиквариата.
Олег понятия не имел, кто такой Митяев, но Потанин сказал, что это имя должно послужить для Ройтмана визитной карточкой. Бабочки — это было как-то неожиданно.
— Митяев… — Антиквар задумался, словно не мог вспомнить, кто это, а затем вдруг сказал: — Понятно. Вы — Попов, собиратель артефактов из Скифии. Он вчера вечером позвонил и предупредил о вашем приходе. Как коллекционер вы отдаете предпочтение какому-нибудь конкретному периоду или региону? Ведь Великая Скифия занимала огромную территорию — от Алтая до причерноморских степей и Крыма, и просуществовала почти тысячу лет. А если учесть и места, где лишь побывали скифские кочевники, то география значительно расширится.
— Я начинающий коллекционер, поэтому меня интересуют любые предметы, связанные со скифами,
