- Есть хорошая пословица, - на бога надейся, а сам не плошай, - начала Ванда свой урок, - поэтому надо запомнить: успех заложен в нас самих, и моя с вами цель - освободить его от «оков», дать возможность ему вырваться на волю. Моя задача - вооружить вас инструментарием, ваша - уметь им воспользоваться. С этого момента мы с вами одна команда. Успешная деятельность команды основывается на степени доверия ее членов друг к другу, на их взаимодействии. Это доверие не может быть внешним, оно должно исходить изнутри к каждому члену команды, к тому, чем мы занимаемся. Сейчас мы с вами изучим простейшее упражнение. Подойдите поближе.
Ванда непринужденно взобралась на стул, развернулась вокруг своей оси и вдруг, откинувшись на спину, начала падать. Ее еле успели подхватить, спасти от удара о деревянный пол. Соню аж передернуло, представив, что было бы, если ребята оказались менее расторопными. Но Ванда, весело смеясь, вновь взобралась на стул и тут же повторила падение на спину. На этот раз ее поймали более организованно и ловко. Теперь она предложила каждому ученику последовать ее примеру, и при этом улыбаться. Возле стула образовалась очередь желающих. Вначале испытуемые улыбались напряженно, но после нескольких падений уже смеялись по-настоящему. Как-то так оказалось, что все упражнения, тесты вызывали улыбку, создавали хорошее настроение, отсекая проблемы повседневности. Масса информации, новых впечатлений к вечеру переполнили ее, так что, проснувшись ранним утром, она помнила о событиях предыдущего дня очень смутно. Валяться в постели - в прошлом это было ее любимым занятием, - было некогда, предстояло выполнить домашнее задание. А оно было непростым. Надо было прийти на занятие в образе, противоположном повседневному. В голове роилось несколько вариантов, она, усмехнувшись, остановилась на одном, как ей показалось, самом оригинальном, и вызвала по телефону такси.
К удивлению, таксист спокойно отнесся к ее облику: без макияжа, с непричесанными волосами, в пальто наизнанку, под которым джинсы и блузка, также были одеты наизнанку.
Она вовсю улыбалась, представив, какой фурор вызовет ее вид в группе. Но таксист ей все же испортил настроение, предложив:
- Детка, я вижу, ты провела бурную ночь, не желаешь ли провести не менее бурное утро у меня на квартире? Потом доставлю, куда скажешь, на шару! Ты не бойся, твои услуги я оплачу!
Соне захотелось заплакать - вроде и вырядилась, как не в себе, а таксист сразу признал в ней проститутку.
- Почему ты считаешь, что мне можно делать подобные предложения? Одежда? Печать на лбу? Или что-то другое!?
- Глаза! - рассмеялся таксист. - Взгляд, а в нем ожидание, как у бездомной собаки.
Их выражение никакой одеждой не скроешь. Я таких, как ты, видел и перевидел. Телефон есть? В тебе есть что-то такое, что влечет. Хотя выглядишь как чучело, но чувствуется, что ухоженная. Я таких люблю.
- Дурак ты, таксист! - улыбнулась Соня, а у самой кошки скребли по сердцу. - артистка я. Вхожу в образ, поэтому и выгляжу так. Плохой ты психолог. Мне вон у того здания останови.
- С тебя десятка, артистка погорелого театра! - ухмыльнулся таксист, останавливая автомобиль. - Передумаешь, - звони! Вот тебе визитка, - и он сунул на прощание прямоугольный кусочек картона. - Зовут меня Вася, диспетчер не перепутает, других нет.
- Прощай, таксист-Вася! - Соня легко выскочила из машины и упругим шагом направилась ко входу, демонстративно выбросив визитку в урну. Таксист не до конца испортил ей настроение, но подпортил основательно, хотя и помог сделать выводы для себя - входя в образ мало поменять внешность, надо измениться и внутренне. Но худшее ожидало ее впереди. Оказывается, из их группы прийти в одежде наизнанку догадались аж пять человек, а одна девица поверх джинсов напялила белые трусики. Не прошло и двадцати минут, как Соня забыла о своих невзгодах, поддавшись энергетике занятия. Поздним вечером, возвращаясь домой, она ломала голову над новым заданием - что ей надо надеть, сделать, чтобы на занятиях в ней увидели пожарника?
22.
Галя, в оранжевом халате, низко наклонив голову, подметала щеткой в мужском зале парикмахерской. Здесь одновременно работали шесть мастеров, в основном мужчины. Работа была не тяжелая, но чувствовала себя Галя мерзопакостно, потому что мастера и клиенты были разные. Одни ее просто не замечали, словно она пустое место, а другие пытались отыграться на ней за плохое настроение, возможно, испортив его дома или по дороге сюда. Впрочем, в одном они были похожи: и те и другие относились к ней свысока, словно она была человеком более низкого сорта, чем они сами. Возможно, полтора года тому назад, когда только приехала в столицу деревенской девчонкой, она этого просто не заметила, не обратила бы внимания, но сейчас, когда учится в педагогическом университете, живет в квартире, расположенной в центре города, имеет мужа-кандидата, «без пяти минут» доктора наук, такое отношение ее больно задевало. Она верила, что пройдет не так много времени, и она займет место, подобающее ей, гораздо выше, чем эти парикмахеришки, или большая часть их клиентов.
«Но для этого должно пройти время. Возможно, даже очень много времени, - подумала она, вздохнув. - А пока приходится подметать за клиентами их волосы. И думать, думать, витать в облаках, чтобы не сойти с ума от размышлений о том, что все предыдущие усилия были предприняты зря».
Вспомнила грустный анекдот: Кавказ, Мекка долгожителей, кладбище. Усталые, безразличные ко всему экскурсанты, рассматривают могилы упокоившихся. На некоторых имеются фотографии престарелых людей, но тут они с удивлением читают, что один из этих старцев прожил 10 лет, другой семь лет, третий пятнадцать. На удивленные вопросы экскурсовод ответил, что в этом крае определяется время жизни не по количеству прожитых лет, а по тому, сколько в ней было счастливого времени. Тут один из спрашивающих, ненадолго задумавшись, с горечью подытожил: «Тогда на моей могиле надо будет написать - умер, не родившись».
«Эта несмешная шутка наводит на жуткие размышления - выходит, что здесь я трачу самое драгоценное, из того, что имею - собственную жизнь. Пустое времяпрепровождение за несколько бумажек, лишь помогающих влачить жалкое существование, но не решить ни одной из имеющихся проблем, - Галя яростно заработала щеткой вокруг кресла, словно пыталась протереть дырку в полу, но потом чуть успокоилась и пощадила щетку.
«Как люди проводят в заточении десятки лет? - ее мысли приняли другой оборот. - А впрочем, все объяснимо. Сложно не объяснять, а прочувствовать ЭТО. Скорее всего, дело в том, что они ТАМ принимают жизнь такой, как она есть, и не стараются ее подстроить под себя, а сами подстраиваются под нее. Они там ЖИВУТ, а не ожидают, когда закончится срок заключения. Моя жизнь в Ольшанке тоже была сродни заточению, но я ее воспринимала, как ЖИЗНЬ, и не представляла другой. Выходит, для того, чтобы здесь время не было попусту потрачено, я должна найти какой-то смысл в моем нахождении здесь, в этой долбанной парикмахерской. По-прежнему просто выполнять свою работу и витать в облаках, пока какойнибудь грубиян и хам не опустит резко на землю? - неожиданно ей в голову пришла интересненькая мысль. - Помнится, слышала, что в магии есть очень много наговоров, порч, где составляющим ритуалов являются личные вещи, кровь, волосы, даже обрезки ногтей людей, против которых это направлено. А тут беспечные клиенты, не тревожась за свою безопасность, разбрасывают волосы, где попало. А что, если попробовать, поупражняться, посмотреть, что из этого выйдет? Ведь я не дура, поняла тогда, в больнице, почему умирающая Ольга схватила меня за руку. Таким образом она передала мне свою силу, в свое время полученную от Ульяны. Недаром существует поверье, что ведьма не может умереть, пока не передаст свою силу преемнику, а до тех пор будет мучаться в адских муках на смертном одре».
Идея Галю очень захватила и она, подметая возле кресла, где только что стригся рыжий краснолицый мужчина с гримасой недовольства на лице, наклонилась, подхватила с пола пучок волос, положила их в карман халата и продолжила работу. Сердце танцевало в груди нервную лезгинку, и она боялась с кем- нибудь встретиться глазами, словно это могло ее выдать. Все ожидала страшный вопрос: «Что ты там
