городом, в лугах, примыкавших к парку Костюшко.
Когда они шли вдоль берега по насыпи, Шреттер начал рассказывать Алику о Котовиче и посещении Марцина. Алик слушал равнодушно, не обнаруживая ни удивления, ни волнения, не перебивая и не задавая никаких вопросов. Он шел, задрав голову и скользя рассеянным взглядом по верхушкам высоких прибрежных тополей, а на губах его блуждала довольная улыбка.
Шреттер не знал, слушает его Алик или нет.
— Ты! — с раздражением окликнул он его.
Алик следил глазами за маленьким, медленно плывущим по небу перистым облачком.
— Чего?
— Смотри не перепутай чего-нибудь. Мы все должны говорить одно и то же.
Алик беззаботно улыбнулся.
— Будь покоен. Только знаешь, что я тебе скажу?
— Ну?
— Что мы встретили Януша — это ты неплохо придумал. Правильная тактика. А вот история с двумя типами мне что-то не очень нравится. Ну, хорошо, допустим, он шел с какими-то субъектами, в этом еще нет ничего странного. Но мы не могли же разглядеть, какого они роста, как одеты и прочее. Это уж похоже на то, что мы сговорились. Было темно, и какое нам дело, с кем он идет? Идет и идет, нам-то что? Если бы еще это было днем, тогда другой разговор. Правильно я говорю или нет?
— Правильно, — отозвался Фелек. — Парень говорит дело. С ним были два типа — и точка. Да, Юрек?
Шреттер молчал. Алик посмотрел на него со снисходительной улыбкой.
— Надеюсь, ты старику не расписывал, как они выглядели?
— Нет, — буркнул Шреттер. — Сказал только, что их было двое.
Вдруг он спохватился, что оправдывается перед Аликом, и закусил губу.
— Молодец! — похвалил его Алик. — По-моему, в таких случаях лучше говорить поменьше и напускать побольше тумана: кажется, может быть, как будто и так далее.
Фелек одобрительно хлопнул его по спине.
— Правильно. Ты согласен, Юрек? Я тоже не люблю зря языком трепать. Знаешь, тебе, между прочим, крупно повезло, что ты не ходил с нами к Марцину. Краше в гроб кладут.
— Сам виноват, — пожал плечами Алик. — Нечего было соваться, раз кишка тонка. А теперь пусть расхлебывает.
— Это верно, — нехотя согласился Фелек. — Но все равно, жалко парня. Хороший был товарищ.
Шреттер не промолвил ни слова. Он шел по насыпи, сдвинув черные брови, заложив за спину руки, и о чем-то сосредоточенно думал.
— Ты чего скис? — спросил его вдруг Алик.
— Я?
— А может, нет?
— Тебе показалось.
Но Алика это не удовлетворило, и он обратился к Фелеку:
— Ну, посмотри, разве у него не кислая физиономия?
— Отстань от него, — пробормотал Фелек.
Вал, насыпанный для защиты от паводка, сворачивал в этом месте налево и шел дальше по краю большого болотистого луга, желтого от лютиков. Вдали, на фоне голубого неба, в прозрачном воздухе четко вырисовывались огромные деревья парка. Алик и Фелек сбежали вниз по откосу, а Шреттер, петляя, не спеша спустился за ними.
— Кажется, где-то здесь? — спросил Фелек, озираясь.
— Немного дальше, — сказал Алик. — Ты что, забыл?
Теперь они шли низким берегом почти у самой воды. Слева густо рос ракитник. Было тихо и пустынно. Солнце припекало все сильней. Над кустами воздух звенел от жужжания мух. Из травы выскакивали лягушки и с плеском плюхались в воду. На противоположном обрывистом берегу Сренявы ярко горели на солнце красные крыши крайних домов поселка.
По дороге они встретили только одного человека — толстого, пожилого любителя рыбной ловли. Он сидел на маленьком складном стульчике и, застыв в напряженном ожидании, следил за поплавком, мирно покачивавшимся невдалеке от берега. Рядом на траве лежал аккуратно сложенный пиджак, на нем — воскресный номер «Островецкого голоса». С другой стороны стояло небольшое ведерко.
Фелек, проходя мимо, заглянул в ведерко. Толстяк, не спускавший глаз с поплавка, даже не дрогнул.
— Ну, как? — спросил Алик, когда они отошли на приличное расстояние. — Поймал что-нибудь?
Фелек скорчил жалостливую рожу.
— И-и, две жалкие плотички! И охота этакому толстяку себя мучить. Посмотри-ка, — обернулся он, — брюхо-то у него на коленях лежит. Забавный тип.
Алик оглянулся и засмеялся. Издали толстяк в самом деле выглядел очень смешно. Только Шреттер не проявил любопытства. Он по-прежнему шел молча, на несколько шагов опередив товарищей. Вдруг он остановился. Вид у него был явно недовольный.
— Что случилось? — спросил Фелек.
— Не видишь? Какие-то подонки заняли наше место.
На расстоянии нескольких десятков шагов, там, где трава была особенно густой и сочной, а над водой, образуя тень, склонилась ива, загорали двое — мужчина и женщина.
— Черт бы их побрал! — разозлился Фелек. — Ну, наплевать, давайте, ребята, раздеваться.
— Погоди, что за спешка! — остановил его Алик.
— Так ведь хочется, к чертовой матери, поскорей раздеться и полежать спокойно.
— Пошли дальше. Сразу за поворотом тоже неплохое место.
— Да зачем? Господи, какие вы чудные! От людей шарахаетесь…
— Дурак! При этих лопухах даже не поговоришь.
— Ну и что? Можно и не разговаривать, я хочу просто загорать.
Шреттер быстро и решительно прекратил спор.
— Хватит болтать. Пошли дальше.
— Я останусь здесь, — заявил Фелек.
— Как хочешь. Я иду дальше.
Фелек вздохнул.
— Ну и люди…
Некоторое время они молчали. Вдруг Фелек остановился.
— Смотрите, какая шикарная девочка! На все сто! Вы как хотите, а я остаюсь.
Сделав вид, что поправляет ботинок, он отстал и лишь немного погодя нехотя двинулся вслед за товарищами. Но, заметив, что Алик поздоровался с лежащими на траве, он опять замедлил шаг и, проходя мимо, успел оглядеть их с ног до головы. Оба были молодые, она — блондинка с нежным, золотистым загаром, он — хорошо сложенный, смуглый брюнет. Фелеку стало завидно.
— Дьявол! — выругался он про себя. — Им небось хорошо.
Догнав товарищей, он спросил:
— Алик, ты их не знаешь? Кто они такие?
— Приятель моего брата.
— Этот пижон? А она?
Алик пожал плечами.
— Не знаю. Наверно, курва какая-нибудь.
— Ну да! Скажешь тоже. Она совсем не похожа на курву.
— А по-твоему, это за версту видно?
— А то нет? Их сразу узнаешь.
— Э, чепуха! — язвительно рассмеялся Алик. — А мы, по-твоему, похожи?
Фелек слегка покраснел.
