Голоса сухопутных машин новейшей конструкции
Тому, кто нас вынянчил, В геенне нас выклянчил — Скрорщ! Скрорщ! Кому наши гусеницы — Внучата и крестницы, Скрорщ! Скрорщ! Кто вдунул в нас заново Монаду бензиновую — Скрурщ! Скрурщ! Чьим именем грезили, Пыхтя, наши дизели — Скрурщ! Скрурщ! Церковный политик, с тротуарной тумбы
Неодолимые! Необходимые В атомном веке! Неумягчаемые! несгибаемые Стальные боги! Скрежет металлических существ сменяется мерным шагом пехоты.
Гимн
Мы защити-им последней каплей крови Наш мир, наш холм из булок, туш и сдоб… Топ-топ. Мы говори-им, сурово хмуря брови: Прочь руки, враг! Мы — буря, мы — потоп. Топ-топ. Запевало
Ох уж, ох уж… ох уж, ох, Этаких не видано: Каждый — сокол, каждый — жох, Всем атомки выданы. Пехота — хором
Нам сам черт не брат: Им — могила, нам — парад. Запевало
Проутюжу, растопчу Фукалку да фыкалку: Арарат нам по плечу, Океан по щиколку. Пехота
Перепрем, как на парад, Эверест да Арарат! Световой зигзаг прожектора выхватывает из огнистого марева на горизонте шпили высотных зданий в городах присоединенных стран, глыбы крепости на отдаленном Востоке и, метнувшись вдаль, уже не прожектор, но луч других миров — ширяет в нижние слои мистерии.
Там — не в Друккарге, но в иных шрастрах античеловечества, на миг озаряются друг за другом разъяренные морды чужеземных уицраоров.
Уицраор Стэбинг, увенчанный золотым кубом
Гагтунгр! Ты требуешь моей содружественности с врагами, Но Жругр подтачивает мне, обескровливает естество, Лай-Чжой беснуется под бронированными берегами, Он воет в бешенстве от мироводительства
