И весь — от взрослых до малолеток — Должен разуться наш народ. Общий хохот
— Доехал! Договорился! Допер!.. — А может, нам жить в воде, как бобер? — Мало ученым дурням — ха-ха! Детям морозить все потроха; Нет! В покаяние за грехи Сами разуться хотят! хи-хи! Воспитатель
Да: с добрыми стихиалями Общенье идет на лад: Природа качает качелями И холит теплей палат, Кто будет простым, как голубь, И мудрым, как вещий змий, Тому отчетливым голосом Ответят духи стихий. Вся педагогика будет Поставлена кверху дном, И дети по-новому судят Уже не об этом одном; Могучий космос истории Не холоден им, не хмур, Им внятно певучее море Культур и метакультур. Они — поколенье воителей На бранных полях души, Весельчаки и строители, Мечтатели-крепыши. Разговоры
— А ручьи-то уже закипели… — По ночам барабанят капели… — Говорят, по оврагам в поле Уже первые птицы запели! Но не трели птиц, а мощный гул самолетов возникает внезапно над головой. По-видимому, они надвигаются в ковровом порядке. Кажется так, будто плотный покров туч начинает сдвигаться на восток, уступая место тысячам звезд, движущихся с запада.
Возгласы изумления и тревоги тонут в рокоте, таком могучем, что в течение нескольких минут он не дал бы различить даже пушечного выстрела. Черные тени, похожие на зонты, являются в вышине, медленно планируя. Один за другим о землю ударяются огромные ящики. Народ кидается вскрывать их. о все еще гудит; новые и новые сюрпризы падают на мостовую; очевидно, сбрасываются десятками тысяч. Люди сбегаются опрометью. Восторженная, почти ликующая толпа плотнеет вокруг каждого ящика. Среди общего шума можно только разобрать:
— Шоколад! сыр! — креп-де-шин! — В этом — сто швейных машин! — Пылесосы… — Ящик кальсон!! — Братцы, это же сказка… сон… — Кружевное белье для дам (Чтоб не хаживали, как Адам). — Книги детям: «Король Артур»… — Целый мебельный гарнитур!.. — Быть не может: разборный дом!! — Да, да, да, верится с трудом! — Обстановка — морёный дуб… — Боже, как я был раньше глуп! Я ж ругал их, — о, идиот… — Что за шерсть? — Какой шевиот? Народная милиция пробует установить порядок. Ее прогоняют. Распотрошив ящики, люди волокут к себе что попало, но груды вещей почти не уменьшаются.
Голоса
— Теперь опериться можно… — Теперь приналяжем дружно… — Теперь разграфим прилежно. — Город выстроим авантажно! Другие
— И как тщательно: все — в брезент… — Да, но чей же это презент? — Неужели вот этот зонт Подарил мне сам президент?..
