Игр и детского счастья! Помощь ласкою дружественной Дольним царствам Природы — Радость женственно-мужественная В роды, роды и роды! Экклезиаст — Верховный Наставник
Кроет сад убеленный Новый Свет и Евразию. О все-братство подлунной! Роза Мiра, Экклезия! Голос Яросвета
Все, что завещал тебе я встарь, в ночь грозную, Ты осуществил. Приди же, царь! Жду! Праздную! Тот, кто был в преемственном ряду Верховных Наставников первым, покидает сферу видимой телесности навсегда.
Приветствующие его Клиры синклита
— Радуйся, — в неувядающих свето-радугах упокаиваемый! — Радуйся, лицезрения Экклезии удостаиваемый! — Радуйся, неизреченное боговодительство продолжающий! — Радуйся, и в посмертии все человечество возвышающий! Венец Верховного Наставника возлагается на Индуса — главу золотой иерархии.
Почти неуловимо для глаз совершается долгожданная перемена: подножья Великого Конуса становятся подобиями лестниц, крылья — широких колоннад. В глыбах утесов проступают очертания уступообразных золотых крыш. Горные пики вытягиваются белыми, сужающимися кверху башнями, башни увенчиваются куполами.
Верховный Наставник
— Свершается! Голос Лилит{73}
Еще я слышу в себе дыхание богинь народных, И слиты в пиршестве моем по-прежнему свет и тьма, — Кто ж окрыляет былую тяжесть стихий свободных? Не ты ль, Урания? Звента-Свентана{74} ли? иль я сама? Верховный Наставник, простирая руки вперед, в духовном веселии
Вы, пламенеющие в потоках солнца, Стихии веющие! Кружитесь в танце! Голоса водных стихиалей
Озер мерцающих и рек разливистых Все просветленней блаженный сонм, Поет, журчит он, смеется, гривится И серебрится лунным сном.
