— Плохо… ой, плохо: Правителю тяжко!{21} — Ни речи, ни вздоха… — Иль омрак? одышка? — Врачи отстраняются… — Пульс, как у старца… — Душит броня ему Утлое сердце. — Может быть, лаком Покрасить венец? — Чу: он заплакал… — Значит, конец. Голос уицраора
Слаб! Человеческое победило. Вынуть его из железного тела! Замуровать в зиккурат пьедестала! Пусть почиет — под устоем престола. Горестные завывания в Друккарге. Траурные гудки в великом городе.
Тишина.
Уицраор
Кто ж ради участи народотворца Смеет отречься навеки от сердца? Смущенное молчание. Где ж подготовленный в лоне Гагтунгра, В магмах не гибнущий, как саламандра? Шепот в ареопаге
— Вон он… на дне миллиардов… — Вот он — рожденный меж смердов… — Прет сквозь ряды авангардов… — Сумрачней гуннов и курдов! Похититель Монады{22}, оттолкнув стоявших на дороге и вступая в ареопаг
От крови, бурлящей в аортах, Ты слеп, как гадальщик на картах! Здесь — Я, величайший из смертных, Мессия всех стран распростертых. Уицраор, приглядываясь Со мной его молча оставьте. Триумф ему пышный готовьте, Судьбу его пойте и славьте, — Он выйдет в урановой кофте. Барабаны.
Министр общественного воспитания, показываясь на балконе и вертляво посматривая во все стороны
Люди! На полях Всходит под дождем Брошенный вождем Сев. Кто сказал «приляг»? Этаких миляг Крепко мы дерем Все! Щерь клыки — не щерь, Все равно трудом Мы преобразим Тварь. С кем же вы теперь, Вы, кто так дрожал Над своим добром Встарь? Голоса на площадях
— Перебираем баночки… — Перетираем скляночки… — Перемываем крыночки… Другие
