то время не карать, а привлекать к сотрудничеству подобных людей.
У меня была уверенность, что только на солидных компрометирующих материалах этого ксендза можно было привлечь к сотрудничеству. И вскоре такой материал нашелся. В органы госбезопасности попали кинопленки, запечатлевшие похороны солдат периода советско-польской войны 1920 года. Кинохроника была не из приятных: в предместьях Варшавы похоронили солдат польской армии с почестями, а красноармейцев побросали как попало в общую могилу. И каким-то образом ксендз оказался на этой пленке. Он выступал на траурном митинге и проклинал «захватчиков».
По моему приказу в один из вечеров этого ксендза привезли в кинозал Управления НКВД по Белостокской области. Беседу проводил я один. Сначала говорили об общих вопросах, затем я пригласил его посмотреть кадры этой кинохроники. Во время просмотра ксендз сильно нервничал, потом долго молчал и наконец промолвил: «Я пожилой человек и видел на своем веку немало. Я понимаю, с какой целью вы меня пригласили, но я очень прошу не связывать меня никакими обязательствами. Я поляк и работать против своего народа не смогу».
Когда разговор коснулся тяжелого положения поляков на территории, оккупированной немцами, между нами появилась невидимая связующая ниточка. В конце беседы я убедил его в том, что встречаться нам все-таки придется. Никакой подписки я с него не взял. Думаю, что он бы и не дал ее.
Начав сотрудничать с нами, ксендз показал себя отличным конспиратором. Да это и неудивительно. Мне удалось выяснить, что он одно время сотрудничал с австрийской разведкой.
Встречи проходили строго конфиденциально, хотя, учитывая сложную обстановку, меня страховали один-два вооруженных оперработника.
В результате улучшения организации розыска и преследования нарушителей значительно повысилось количество ликвидированных прорывов. Для характеристики этого можно привести следующие факты.
19 ноября 1940 года, в 23 часа 50 минут на участке 7-й заставы 86-го погранотряда нарядом на командном пункте (КП) были обнаружены следы девяти человек, которые вели в наш тыл. Комендант участка капитан Мягкий немедленно доложил об этом начальнику отряда и выехал к месту происшествия для организации преследования. Начальник отряда майор Здорный вероятные пути движения прикрыл группами. Одной из групп, возглавляемой старшим лейтенантом Царенко, 20 ноября 1940 года в 7 часов утра были задержаны трое вооруженных нарушителей, у которых изъято: 2 револьвера, 2 гранаты «Мильс», крупная партия сахарина и другой контрабандный товар.
20 ноября 1940 года в 13.00 группой, возглавляемой техником-интендантом 1 ранга Романченко, был убит еще один участник банды. В результате настойчивой работы по розыску остальных нарушителей 28 ноября были задержаны еще трое, причем двое из них оказали вооруженное сопротивление.
Жизнь границы в тот период изобиловала подобного рода случаями. Главное же заключалось в том, чтобы не допускать безнаказанных нарушений границы, и можно твердо сказать, что несмотря на сложность всей оперативной обстановки, подавляющее большинство начальников застав под руководством комендантов участков и начальников отрядов на протяжении длительных сроков времени не допускали таких безнаказанных нарушений. К их числу относятся: комендант 4-го участка 87-го погранотряда капитан Ольшук, награжденный за отличную организацию охраны границы на участке своей комендатуры орденом Красной Звезды, начальник 6-й заставы 88-го погранотряда младший лейтенант Бойко, также награжденный орденом Красной Звезды за недопущение безнаказанных прорывов на своем участке и отличное знание обстановки, и другие пограничники.
Сложность оперативной обстановки требовала совершенствования чекистского мастерства со стороны личного состава территориальных органов, пограничных и внутренних войск НКВД.
Чекистским органам и пограничным войскам, поставленным партией и правительством на самые острые участки классовой борьбы, надо было особенно следить за тем, чтобы не допускались нарушения революционной законности. Я и подчиненные мне руководители периферийных органов часто отчитывались о своей работе перед бюро обкома и бюро райкомов партии. Мы органически были связаны с работой партийных органов и тем, что сами являлись членами бюро: я — Белостокского обкома партии, а начальники городских и районных аппаратов — соответствующих комитетов партии.
Особо хочется подчеркнуть, что Центральный Комитет Компартии Белоруссии и правительство уделяли чрезвычайно много внимания западным областям и особенно Белостокской области. С их стороны оказывалась многогранная помощь в налаживании хозяйственно-политической жизни освобожденных районов и укреплении их обороноспособности. Исключительно много делалось в этом направлении в пограничных и приграничных районах.
Я не ошибусь, если скажу, что большую часть своего времени руководящие работники находились в западных областях. Особенно часто нам, руководящим работникам Белостокской области, оказывал на месте помощь и давал советы первый секретарь ЦК КП Белоруссии П. К. Пономаренко. Нередко мы встречались и с секретарем ЦК КП Белоруссии В. Н. Малиным и другими работниками. Именно они и секретари обкома партии, работавшие после товарища Игаева, товарищи Киселев и Кудряшов, помогали нам разобраться в сложном политическом переплете, сложившемся там. Прошло уже много времени с тех пор, когда нам приходилось решать трудные и ответственные задачи, но можно и сегодня сказать, что линию партии мы осуществляли твердо и неукоснительно.
Когда мы получили данные о наличии активно действующего против нашего народа буржуазно- националистического подполья, мы подходили к реализации материалов в зависимости от обстоятельств. Мы изолировали от общества, прежде всего из состава руководителей и актива, выходцев из враждебных нам классов. Что же касается лиц из среды интеллигенции и среднего чиновничьего сословия довоенной Польши, то к ним был применен сугубо индивидуальный подход с учетом конкретно содеянного. Выходцев из социально близких нам слоев мы профилактировали, то есть рассказывали, что мы знаем об их связях или принадлежности к подполью, требовали прекращения этой деятельности и предупреждали о серьезной ответственности, если они будут ее продолжать. Как потом было установлено, многие поняли свои заблуждения и отошли от этого, и только незначительная часть не прислушалась к нашим советам и в результате была привлечена к ответственности.
Оставшиеся на свободе контрреволюционные элементы путем террористических актов, шантажа и провокаций пытались вернуть на путь преступной деятельности отмежевавшихся и успех на этом пути имели незначительный. Более того, часть этих людей, не поддававшихся на провокации, приходили к нам с заявлениями о том, что их пытаются снова толкнуть на преступный путь борьбы с Советской властью.
Руководитель подполья, раскрытого с помощью Марыси, Стефан, показал, что кроме центра, которым он руководил, есть еще запасной центр, но ни его состава, ни места пребывания он не знает.
— Такие же запасные штабы, один или даже два, существуют во всей структуре подполья снизу доверху. Если проваливается один, на смену ему вступает автоматически другой и т. д., — заявил Стефан.
Чтобы узнать, что это именно так, долго ждать не пришлось, подполье после некоторого относительного затишья продолжило работу. Террористические и диверсионные акты устраивались чаще, чем до провала. Наряду с этим буржуазно-националистическое подполье резко усилило сбор разведданных (мы все в большей и большей мере начали располагать такими фактами). Здесь явно чувствовался почерк гитлеровской разведки.
Для нас было совершенно ясно одно: что, не имея активной материальной и моральной поддержки извне, антисоветские элементы не в состоянии были бы долго продержаться и тем более вести себя агрессивно в условиях, когда все мероприятия Советской власти одобрялись народом Западных областей и получали его широкую поддержку.
Надо было найти и надежно закрыть каналы, через которые они получали помощь. Понятно, что пограничникам в решении этих задач отводилась исключительно важная роль. Правильно сочетая войсковую охрану с оперативными мероприятиями и привлекая в помощь себе местное население, можно было многое сделать в этом направлении.
Но этого было недостаточно. Необходимо было своевременно узнавать о замыслах врага за кордоном с тем, чтобы предотвратить их и, более того, обратить против него же самого. Надо было создать такие условия, при которых можно было бы вводить врага в заблуждение, дезориентировать его. Поэтому разведывательные службы пограничных войск совместно с чекистскими аппаратами области прилагали все свои усилия на приобретение и воспитание верной нам закордонной агентуры и внедрение ее в
