политиков, дипломатов – словесно-логическая.
Общепринятым в психологии и физиологии считается выделение видов памяти на основе длительности хранения информации. В зрительной памяти (а для нас она наиболее важная) различают три типа: иконическую, кратковременную и долговременную. В целом мы и будем работать с этой сложной системой.
По норме продолжительность времени хранения данных в иконической памяти всего несколько сотен миллисекунд. Если по истечении этого времени мы не сумели использовать полученную информацию, т. е. не передали ее дальше, то она теряется безвозвратно. Удержание сигналов, поступивших в кратковременную память, осуществляется в более длительном интервале времени – около 15–30 с. Время здесь определяется типом входной информации. Содержимое этой памяти вне интервала времени хранения также необратимо исчезает.
При необходимости распознавания воспринятой информации и запоминания ее на длительный срок уже функционирует долговременная память, данные в которой могут храниться без потерь.
Параметры памяти
Как установить свой тип памяти? Допустим, работая с книгой по специальности, вы замечаете, что лучше всего запоминаете прочитанное, когда читаете молча, про себя. Стремясь вспомнить какую-либо мысль, формулу или цифру из только что прочитанного, вы предварительно должны представить, в каком месте страницы книги и каким шрифтом эта формула отпечатана. Побывав один раз в незнакомой комнате, вы сразу запоминаете находящиеся в ней предметы и подробности обстановки, и если потом, закрыв глаза, вы ясно представляете то или иное место, надо полагать, что у вас лучше всего развита зрительная память. Ярким примером людей со зрительным типом памяти служат те шахматисты, которые, не глядя на доску, одновременно играют с несколькими партнерами. Человек, обладающий зрительной памятью, особенно хорошо запоминает то, что схватывает его взор (иллюстрации книги, чертежи, схемы, диаграммы, формулы, картины и т. п.), то, что сам читает и подчеркивает, особенно цветным карандашом.
Если же вы легче запоминаете то, что слушаете (лекцию, доклад, объяснения), то, что читаете вслух, значит, у вас развита слуховая память.
Если же ваша память лучше усваивает материал, когда вы совершаете те или иные движения: записываете, зарисовываете, читаете, – то у вас моторный тип памяти. Этот тип памяти довольно распространен.
У большинства же людей развита смешанная память, т. е. у них в той или иной степени есть элементы всех трех типов памяти. В этом случае полезно более или менее равномерно пользоваться всеми приемами: чтением про себя, записью, слушанием, собственным пересказом.
По данным психологии восприятия, человек с любым типом памяти усваивает материал значительно лучше тогда, когда он гибко использует все три основных способа запоминания (и зрительный, и слуховой, и двигательный), чем при использовании только одного, доминирующего (скажем, зрительного).
Ясно, что при таких возможностях повышение скорости чтения в 2–3 раза, т. е. соответствующее повышение оперативной способности принимать и перерабатывать текстовую информацию, не приводит к информационным перегрузкам мозга, Поскольку здесь есть резервы.
«Если вы бросите на пол горсть шариков, то обнаружите, что трудно сразу охватить взглядом больше шести, максимум семи шариков без ошибки». В 1871 г. английский экономист и логик Уильям Стэнли Джонс сообщил, что, бросая бобы в ящик, он никогда не ошибался в счете, когда бобов было три или четыре, редко ошибался, когда их было пять, верно определял их число только в половине случаев, когда их десять, и почти всегда ошибался, если их число достигало пятнадцати. В дальнейшем эксперимент Гамильтона психофизики повторили много раз с помощью совершенной аппаратуры и тонких методов контроля, которые подтвердили предположения Гамильтона: человек одновременно способен, не считая, воспринять взором без ошибки до семи предметов, при повышении этого числа ошибки становятся регулярными.
Таким образом, к концу XIX в. возникли интуитивные догадки об ограниченных способностях объема человеческого восприятия. Научное обоснование этому явлению дал американский психолог Дж. Миллер в статье «Магическое число семь плюс или минус два. О некоторых пределах нашей способности перерабатывать информацию» (1945). Статья начинается так:
«Повсюду меня преследует один знак. В течение семи лет это число буквально следует за мной по пятам, я непременно сталкиваюсь с ним в своих частных делах, оно встает передо мной на страницах самых распространенных наших журналов. Это число принимает множество обличий, иногда оно несколько больше, а иногда несколько меньше, чем бывает обычно, ко никогда не изменяется настолько, чтобы его нельзя было узнать. Та настойчивость, с которой это число преследует меня, объясняется чем-то большим, нежели простым совпадением. Здесь чувствуется какая-то преднамеренность, все это подчинено какой-то определенной закономерности».
Логика психофизических исследований привела к материалистическому объяснению «магии» числа семь. И недаром это число часто встречается в народных пословицах и поговорках:
Исследования советского ученого В.Л. Проппа, изучившего 100 русских сказок, показали, что, различаясь по сюжету, все они однотипны по количественному и качественному составу участников: их всегда не более семи: вредитель, даритель, помощник, царевна (или ее отец), отравитель, герой, ложный герой. Видимо, фольклорное искусство также подчинялось общим законам человеческого восприятия.
Исследователи, изучающие закономерности развития языка и мышления, отмечают, что все языки мира имеют тенденцию к оптимизации объема словаря, исходя из конкретных возможностей механизмов мозга, а не из фактического многообразия структуры окружающего мира. «По-видимому, – пишет Дж. Миллер, – наш
