– Не-ет! – закрутил головой пан. – Чужую землю я засевать не согласен. Я на своей хочу работать…
– Да ладно! Хватит вокруг земли! Пускай твоя будет поляна! – отмахнулся Никифор.
Прошло немного месяцев, и решили казаки на общем сходе нарезать себе землицы, чтобы по весне, когда удастся достать зерно, засеять ее наливной пшеницей. Пока нарезали наделы, пан Пампушка ходил за казаками, ухмылялся и одобрительно кивал головой.
А со следующего дня стал пан зазывать к себе в хату то одного, то другого казачка. Ласково усадит гостя за стол, моргнет старой, страшной, как ведьма, старухе, которая невесть откуда появилась у него в хате. И через минуту на столе уже стоит жареная кабанятина, жирная тарань и тыквочка со «святой водой». Вытащит пан пробку, и по всей хате такой дух пойдет, что сразу покажется казаку, что он ее на Кубани, а в старом запорожском шинке.
– Да ты; ж, пан, нам говорил, что в тыквах у тебя святая вода! – удивлялись казаки.
А Пампушка только плечами пожимает:
– Была, была вода… А теперь божьим чудом превратилась она в добрую горилку… Бог – он все может сделать, особенно для праведника…
Кто часок, кто два просиживал за столом гостеприимного пана. Выходили оттуда кто на карачках, кто раскачиваясь, словно шел не по твердой земле, а по кубанским бурным волнам. И только немногие помнили, что приветливый хозяин зачем-то им пальцы сажей мазал и к каким-то бумагам прикладывал…
Немного погодя случилось на заставе несчастье. Ночью по непонятной причине взорвался погребок, в котором хранили казаки свой пороховой запас – полбочонка пороха. Караульный казак, что должен был охранять погребок, оказался, как говорится, под градусом и спокойно спал в соседней рощице.
Поутру собрал Никифор всех казаков. И на сходе караульный повинился – рассказал, что трясла его лихорадка и он, чтоб прогнать проклятую дрожь, взял у пана Пампушки склянку горилки.
– Вот и делай людям добро! – услышав казака, запричитал пан. – Я ж ему от доброго сердца. Чтоб лихоманку его излечить, последнюю горилку отдал, а он нажрался, как свинья, и погреб прокараулил! Что мы теперь без пороха делать будем? А вдруг турок или еще какой враг налетит?
– Верно говорит пан! Плохое дело! Пока порох подвезут – порежут всех нас! – закричали казаки.
– Эх, что бы вы без меня делали! – покачав головой, проскрипел пан. – Да нешто я потерплю, чтобы нашу родную границу порушили, чтобы братов-казаков вороги побили! Самому нужно, но в таком разе готов вам пособить, продать по дешевке…
Тут пошел пан в свою хату и вытащил оттуда пяток тыкв-кубышек, про которые говорил, что Иерусалимская земля в них хранится.
– Нате, казачки! Получайте! Возьму недорого. Посмотрели казаки, а в кубышках самый лучший порох.
– Вот тебе и землица со гроба Христа! – удивились казаки.
А пан скромненько опустил к земле свои узкие, хитрые глазки и пожал плечами:
– Все от бога! Захотел бог – и стала земля порохом. Только маловеры могут сомневаться в божьем всемогуществе!
– А что хочешь за свой порох, пан? – спросил Никифор-запорожец.
– Да самую малость, – захихикал пан. – Пускай сход отдаст за него леса вокруг нашей заставы…
– Тю, чудной пан! – захохотали казаки.
– Да пусть пользуется! Что он – есть этот дубняк будет?
Так сход и порешил – отдать пану за порох леса вокруг заставы.
Через месяц пожаловал на заставу сам кошевой атаман Захарий Чепига со своими есаулами. Перво- наперво велел он заставе принять еще новых казаков и строить на том же месте станицу, пахать землю, сеять хлеб, разводить коней, скот и другую живность.
Вот тут-то и показал пан Пампушка свои коготки.
Подошел он к Чепиге и выложил целую пачку бумажек. По этим бумагам выходило, что остались у казаков своими только ноги с шароварами да руки. А все стальное – и лес, и земля принадлежали пану Пампушке.
– Неправильно это! Обман! – закричали казаки.
Но известно – ворон ворону глаз не выклюет. Пампушка – пан, Чепига в паны вылез, есаулы его в подпанки карабкаются.
– Ты палец прикладывал? – грозно нахмурив брови, спросил атаман у казака, который кричал про обман.
Почесал казак чуприну, передернул плечами и признался:
– Ну, вроде я… хмельной был…
– Так вот – земля теперь не твоя, а пана Пампушки… Отработаешь у него – вернешь свою землю! А поляну и лес свой вы сходом пану Пампушке передали. Так что кому дрова или жерди потребуются – должны вы к пану Пампушке обращаться…
Окинул атаман Чепига казаков орлиным строгим взглядом и пошел со своими подпанками в хату к Пампушке.
И тут только заметили казаки, что стал пан Пампушка опять гладким, как добрый боров.
С той поры много лет стоял этот самый Пампушка да его пампушата поперек горла нашим казакам.
– От це пампушки так пампушки! – невесело шутили станичные балагуры. – Хоть и жирны, а не проглотишь, подавишься!
Так и хозяйствовали Пампушки на казацкой земле, пока свежий октябрьский ветер не укатил их куда- то далеко-далеко, за советские рубежи…
Верный путь
Было это очень давно, когда только-только причалили узкогрудые казацкие челны к кубанским берегам. Вышли казаки на берег, оглянулись по сторонам, и улыбка осветила их усталые, загорелые лица. Вековые кудрявые дубы шелестели над ними своей листвой. Дальше степи расстилались – бескрайние плодородные степи, в которых трава поднималась выше человеческого роста. В бурных водах Кубани рыба всякая сновала – хоть шапкой ее лови…
– Здесь, видать, станицу будем ставить! – сказал дед Тимофей, старый сечевик, умелый коваль и отважный воин. – Нема края, найкращего, чем этот край! Обильная земля, привольная! Здесь жить будем!
Здесь станем матушку нашу Русь беречь от ворогов-турков!
Рядом с Тимофеем стояло трое молодых казаков-побратимов – тоже храбрых бывалых воинов.
– Добрая земля! Добрая! – сказал круглолицый,
широкоплечий Павло. – Эх, и заиграет сердце, когда запашем мы эту целину да бросим в нее золотые пшеничные зерна!
– Богатый край! Заживем неплохо, – подхватил
второй побратим, рослый, горбоносый Иван. – На такой земле можно богатств раздобыть!
– Да, можно здесь деньги нажить несметные! – воскликнул третий побратим, маленький и быстроглазый Петро.
Но вышло не так, как хотелось казакам. И оглянуться они не успели, а уж все богатство – и степи широкие, и леса дремучие, и даже воды Кубани, свободной быстрой реки, – поделили между собой паны- атаманы. И сразу тесной стала для казаков степь, угрюмы леса, холодны и злы кубанские волны.
Не успели станицу поставить казаки, как стали их гонять на панщину. То требовалось атаманский хуторок строить, то надо было пану землю пахать или сено готовить для бесчисленных атаманских гуртов скота. А за тяжкий труд благодарил их пан-атаман хитрым ласковым словом, супом-кандером – горсть пшена на целый котел – да гнилым хлебом.
– Надоело мне батрачить, – сказал как-то Иван. – А своей земли мало, на ней не разбогатеешь!
