исключить из земной жизни всякого рода страдания». Все католические деятели выступают как отъявленные враги коммунизма. Но в листовках, на митингах и в книжечках «для народа» наряду с обещаниями загробного воздаяния за земные страдания и отпущения грехов, даются обещания в далеком будущем путем договоренности с капиталистами улучшить положение рабочего класса и путем медленного выкупа вернуть крестьянам отнятую капиталистами землю. Все эти нелепые обещания христианских социалистов делаются только с одной целью: отвлечь трудящихся от классовой борьбы и подменить ее невозможным «классовым миром».
Русские безбожники
Первым революционным движением против самодержавия и крепостного права в России было восстание декабристов в 1825 году. Они были знакомы с учением утописта Сен-Симона, а декабрист Лунин знал его лично, когда жил в Париже. К его учению тяготел в 30-х годах и А. И. Герцен со своими друзьями.
Декабристы сочувствовали страданиям порабощенного крестьянства, боролись против царизма и крепостного права и стремились к революционному преобразованию родины. У некоторых декабристов борьба против царизма и.; крепостничества сливалась с борьбой против религии и;; церкви. Например, декабрист В. Ф. Раевский, разоблачая религию, называл ее «уздой для черни суеверной перед помазанной главой», «стальным щитом царей», который «смиряет разум дерзновенный». Декабристы И. Д. Якушкин, П. К. Пестель и другие отрицали существование бога и других сверхъестественных сил, отрицали сотворение мира и человека богом.
Поэт-декабрист А. П. Барятинский писал, что «религия и есть колыбель заблуждений мира». «Разобьем же алтарь, которого он (бог) не заслужил: хоть он и благ, но не всемогущ, или всемогущ, но не благ! Присмотритесь к природе, спросите историю, и вы поймете тогда, что в мире такое обилие зла, что для собственной славы творца, если бы он и существовал, следовало бы его отвергнуть!»
Основным средством борьбы против религии эти немногие декабристы-безбожники считали просвещение, но не могли дать научной критики религии и церкви. Они считали, что миром управляет человеческий разум, который может установить справедливые порядки. Общей ошибкой декабристов было то, что они признавали не народ движущей силой истории, а только отдельные выдающиеся личности и пытались совершить революцию без участия народа. Поэтому они и потерпели поражение.
В. И. Ленин писал в статье «Памяти Герцена»: «Чествуя Герцена, мы видим ясно три поколения, три класса, действующие в русской революции. Сначала — дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеко они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли». Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом».
В борьбе с декабристами духовенство приняло деятельное участие. В день восстания митрополит Серафим с крестом в руках обходил Сенатскую площадь и уговаривал восставшие войска повиноваться царю. Казнь декабристов церковь благословила. В день казни везде служили торжественные молебны и возносили благодарения богу за победу над врагами царя и отечества. Многие священники были награждены царем за раскрытие участников восстания, за доносы и шпионаж среди декабристов.
Поток свободной мысли и протеста все разрастался. А. И. Герцен писал, что победу царя над пятью казненными декабристами праздновали торжественными молебствиями во всех церквах Москвы, и пушки гремели с кремлевских стен. Мальчиком четырнадцати лет присутствовал Герцен на этом молебствии и, потрясенный до глубины души, он тут же в толпе поклялся отомстить за казненных и обрек себя на борьбу с этим тираном-царем, с этим алтарем и с этими пушками.
После восстания декабристов классовая борьба обострилась. Количество крестьянских восстаний росло с каждым годом. В 1826–1834 годах их было 145, а с 1845 по 1854 год их насчитывалось уже 348. Недовольство проявлялось и в царской армии, волновалась учащаяся молодежь, городские низы, передовая интеллигенция. Началось рабочее движение. Гнилость самодержавия и крепостнического строя, низкий уровень промышленности, отсталость в вооружении армии, плохие средства сообщения — все это проявилось во время Крымской войны 1853–1856 годов. И война, несмотря на храбрость и стойкость русских солдат, была проиграна.
Внутри страны совершалась великая работа — работа глухая и безмолвная, но деятельная и непрерывная; всюду росло недовольство; народ еще держался вдали от политической жизни, но со злобой и ненавистью смотрел на своих господ и иногда мстил им жестоко.
Рабочий класс только еще создавался. Обыкновенно помещики продавали своих крепостных фабрикантам или отдавали их в кабалу. Таким образом они обрекали своих крепостных на голод и непосильный труд в течение 14–16 часов в сутки. Кабальные рабочие восставали, но царское правительство подавляло и жестоко наказывало эти попытки протеста.
Не было еще в России сил, готовых повести народ на организованную революционную борьбу. Но борьба эта шла стихийно, и она вызывала страх у правящего класса. Поэтому уничтожение крепостного права произошло путем реформы, проведенной помещиками и царем в 1861 году. Во время реформы церковь положила все свои силы на то, чтобы не произошло раскрепощения крестьян. Митрополиту Филарету, про которого Герцен говорил, что он совмещает белый клобук и жандармские аксельбанты, ярому противнику освобождения крестьян, было поручено составление царского манифеста. Филарет решительно выступал против того, чтобы крестьянам дали землю. Он боялся, что помещики будут стеснены в своем праве собственности, что это помешает их хозяйству и подействует на их усердие к правительству. Филарет не только отстаивал полную зависимость крестьян от помещиков, но и сохранение телесных наказаний для крестьян, уверяя, что христианство такие строгости не осуждает.
Реформа обманула ожидания крестьян, потому что изменилась только форма их угнетения. Начались массовые волнения. В бывшей Казанской губернии крестьянское восстание не могли усмирить больше месяца. Когда, наконец, жандармы его подавили и расстреляли массу безоружных людей, Герцен писал в журнале «Колокол», который издавал в Лондоне с 1857 по 1868 год: «О, если б слова мои могли дойти до тебя, труженик и страдалец земли русской!.. Если б до тебя дошел мой голос, как я научил бы тебя презирать твоих духовных пастырей, поставленных над тобой петербургским синодом и немецким царем. Ты их не знаешь, ты обманут их облачением, ты смущен их евангельским словом, — пора их вывести на свежую воду! Ты ненавидишь помещика, ненавидишь подьячего, боишься их — и совершенно прав! Но веришь еще в царя и в архиерея… Не верь им! Царь с ними, и они его».
Когда после реформы в России стал развиваться капитализм, церковь перешла на службу капиталистам. Поэтому русские революционные демократы соединяли с революционной борьбой и борьбу против религии. Они считали поповщину средством духовного угнетения народа. Герцен писал: «Религия — это какие-то колоссальных размеров ширмы, которые препятствуют народу ясно видеть, что творится на земле, заставляя поднимать взоры к небесам».
А писатель-сатирик Салтыков-Щедрин в «Пошехонской старине» показал, что религия настолько принижает людей и лишает их чувства собственного достоинства, что они благословляют свое рабство. Горничная Аннушка без ропота несла свое рабство, считая, что так установлено богом на земле. Она настолько была одурманена религией, что, умирая, говорила: «Слава богу, не оставил меня царь небесный своей милостью! Родилась рабой, жизнь прожила рабой у господ, а теперь, ежели сподобит всевышний батюшка умереть, — на веки-вечные останусь… божьей рабой!»
В. Г. Белинский (1811–1848) был близок по своим взглядам с Герценом. Их сближали революционные убеждения и борьба против крепостничества. Белинский был знаменем новых растущих сил революционной демократии, и его вместе с Герценом и Чернышевским высоко ценил В. И. Ленин, называя предшественником российской социал-демократии.
В религии Белинский видел врага свободы. Он постоянно выступал против религиозных суеверий, церковных обрядов, высмеивал невежество и лицемерие духовенства.
Белинский с восторгом говорил о Вольтере и других французских энциклопедистах и так же, как они,
