ни одного луча солнца.
Ехали еще минут двадцать. Потом Потапов спрыгнул с коня и неторопливо привязал его к молодому буку.
— Прибыли, значит! — шепотом сообщил он.
Соскочив с лошади, Николай огляделся по сторонам. В этом месте упорная речушка, прорвавшись, наконец, через горный хребет, вливала свои воды в более крупную реку. Распиленный могучей силой воды, хребет острым мысом врезался между двумя реками, точно стремясь разъединить их. Обломки обрушившихся скал, перевитые диким хмелем, поросшие кустарником, круто поднимались вверх и на высоте метров двухсот упирались в отвесный каменный обрыв. Река ревела, пенилась, словно кипела, катясь по каменистому руслу…
— Пещера эта самая — вон там! — Потапов указал на отвесную каменную стену. — Другого пути, кроме как отсюда, к ней нет сейчас… Была раньше боковая тропинка к реке, но подмыла ее вода. Пошли, что ли?
— Пошли! Но только осторожно надо! — ответил Зайченко, передвигая вперед кобуру с пистолетом.
Потапов бросил на него снисходительный взгляд.
— Знаем, как надо идти, товарищ капитан! Ты еще в люльке лежал, а я уже по этим горам белобандитов ловил…
Он стал подниматься по крутому склону, ловко перепрыгивая с одного камня на другой. Минут через пять он остановился и подождал, пока подойдут остальные спутники.
— Здесь этот гад, наверху! — уверенно сказал лесник.
— Почему вы так думаете? — спросил Белявин.
— Не думаю, а вижу! — твердо ответил Потапов. — Вон там след от сапога на песке отпечатался… Чуть повыше камень с места стронут. А здесь ветка на кусте сломана. Конец сломанной ветки показывает, куда человек шел, — мешала ему ветка, он ее сломал, а через плечо перебрасывать неудобно…
Поднимались вверх минут десять. Наконец Потапов остановился возле огромного осколка скалы и поманил к себе офицеров.
— Вот она, пещера, — прошептал он, осторожно выглядывая из-за скалы. — А его не видно, спит, может быть…
Николай тоже выглянул из-за края скалы. Дальше метров на двадцать тянулся гладкий, пологий склон, поросший низкими кустарниками. Склон упирался в отвесную каменную стену, в которой можно было различить большое, черное отверстие неправильной формы.
— Это и есть самая пещера, — шепотом пояснил лесник, тоже выглядывая из-за скалы.
Где-то совсем рядом резко и сухо щелкнул негромкий пистолетный выстрел. Фуражка слетела с головы лесника, а сам он торопливо отскочил под прикрытие скалы.
— Эх ты, гад ты этакий! — воскликнул он. — Чуть было на тот свет не отправил. — Старик поднял фуражку, посмотрел на перебитый козырек и убежденно закончил: — Истинно, гидра бессовестная! Какую фуражку испортил!
— Послушайте, Пелипенко! — крикнул капитан Зайченко. — Не делайте глупостей! Не усугубляйте свою вину! Скрыться вам некуда, вы окружены. Бросайте оружие и сдавайтесь!
Капитану никто не ответил. Где-то внизу шумела река, перекликались какие-то птицы…
Зайченко отломил ветку, надел на нее свою фуражку и осторожно выставил из-за скалы. Сейчас же снова раздался выстрел, и фуражка полетела в кусты.
— Метко стреляет негодяй! — сердито прошептал Зайченко. Круглое лицо его выражало злое упорство. — А все-таки мы его возьмем. Ну-ка, старик, покажи мне, где была эта самая чертова тропа!
Лесник пожал плечами.
— Показать тропу, конечно, могу… Но пройти по ней невозможно, сорветесь!
— Раз нужно, то пройду! — упрямо качнул головой капитан. — Пошли! А ты, лейтенант, время от времени постреливай, чтобы этот субчик думал, что мы все здесь…
Прячась за камнями и в кустах, Зайченко и Потапов ушли куда-то влево. Стало совсем тихо. И не верилось, что в каком-нибудь десятке шагов, в кустах или за обломком скалы, лежит, сжимая шершавую рукоятку пистолета, хитрый и опасный враг.
Николай присел на корточки и очень осторожно выглянул из-за скалы. Неподвижно, не шелохнув ни одной веткой, стояли кустарники. Выше их на серой поверхности скалы четко обрисовывалось отверстие пещеры. Николай выставил голову чуть подальше. Где-то в кустах щелкнул выстрел, и пуля, черкнув по поверхности скалы, в каких-нибудь десяти сантиметрах над головой Белявина, с визгом умчалась в сторону. Николаю показалось, что большой куст орешника, растущий шагах в пятнадцати от него, чуть шелохнулся.
Резко отдернув голову, Белявин отвел предохранитель своего пистолета. Его охватила злость. Он обогнул скалу с другой стороны и, прицелившись в подозрительный куст, два раза нажал спусковой крючок…
Теперь он уже ясно заметил, что куст чуть качнулся и сейчас же оттуда защелкали ответные выстрелы. Шпион, как видно, не экономил патроны — пять пуль просвистело мимо Николая.
Николай отполз на несколько шагов от скалы и снова выстрелил в шевелившийся куст. Ответная пуля полетела откуда-то сбоку — враг явно переменил позицию.
Белявин укрылся за каменным обломком и долго сквозь выросшее в расселине небольшое, кудрявое деревцо искал новую позицию врага. Но шпион ничем не выдавал себя.
Левее раскатисто и гулко грохнула двустволка Потапова. Видно было, как полетели на землю ветки, подрезанные картечью. Лесник подполз к Николаю и вновь выстрелил из своего ружья. Ответных выстрелов не было слышно в раскатистом грохоте двустволки, но пуля ударилась в камень и с визгом ушла вверх.
Потапов, присев на камень, перезаряжал свое ружье.
— Ну, где же капитан? — тихо спросил Николай.
— Молодец ваш капитан! — кивнул головой старый лесник. — Ведь сумел перемахнуть провал! Я так и думал, что сорвется он на круче, не дышал, по правде сказать… А он сумел проползти. Сейчас уже где-то там, наверное! — Старик указал рукой по направлению к пещере. — Теперь надо нам беспокоить этого гада, чтобы не заметил он капитана.
Он высунул двустволку из-за камня и грохнул сразу из двух стволов. Николай заметил, что ответные выстрелы раздались из-за груды камней, шагах в восьми от них. Враг, очевидно, решил попробовать вырваться из западни.
Белявин поднял руку с пистолетом, но выстрелить не успел. Кусты, росшие позади подозрительной груды, раздвинулись и из них выпрыгнул Зайченко. Он исчез за камнями и сейчас же оттуда раздалась пистолетная очередь, ругательства, шум борьбы…
Николай бросился на помощь капитану. Пробежав несколько шагов, он увидел борющихся. Зайченко удалось заломить назад руки диверсанту, но враг не сдавался, он силился сбросить с себя противника. Видно было, что капитан, несмотря на свою силу, с трудом сдерживает руки вырывающегося врага.
— Ве-рев-ку! — прохрипел капитан, заметив подбегающего Белявина.
Вдвоем им удалось прижать Пелипенко к земле. Прибежал Потапов и помог связать шпиона.
Пелипенко перевернули на спину. Он лежал бессильный, запыхавшийся, растрепанный, но глаза его все еще горели отчаянной злобой хищника.
Увидев Потапова, шпион злобно выругался и прохрипел:
— Эх, жаль, что я тебя, старого черта, не пришил где-нибудь в лесу!
— Лежи, змеюка, не ворошись! — брезгливо ответил старый лесник, с презрением глядя на врага.
— Осмотрите пещеру, лейтенант! — сказал Зайченко, все еще тяжело дыша после борьбы.
Раздвигая цепкие, гибкие ветки кустарника, Белявин добрался до пещеры. Лучи утреннего солнца заглядывали через широкое отверстие и освещали пещеру, но глубина ее оставалась темной.
