такой.
Иосиф Гурамович дерзкому вопросу ничуть не удивился, а только покосился на магистра блестящим глазом.
– Во-первых, Николай Александрович, я отчасти и есть шут. – Он прошелся вокруг стола, выбирая позицию для удара. – А во-вторых, нельзя разочаровывать людей. Они от меня ждут определенного поведения, зачем же я буду разрушать имидж? Я, например, теннис терпеть не могу, а хожу играть. Ракеткой по мячику еле попадаю. Но, как говорится, выигрывает не тот, кто хорошо играет, а кто правильно выбирает партнеров. Что сходит с рук толстому, смешному Coco, лупящему на барвихинском корте в сетку, не сошло бы с рук Иосифу Гурамовичу, который дерет всех в биллиард и покер. Это уже не для дела – для души. Я, Николай Александрович, никогда не проигрываю, даже если меня делают под сухую, как вчера на корте с… – Тут он назвал имя и отчество, от которых Николас вздрогнул – не шутит ли? Непохоже, чтоб шутил.
Неожиданно грузин повернулся к Фандорину всем своим тучным телом, посмотрел магистру в глаза и спросил:
– Николай Александрович, вы вообще-то кто? Николас заморгал. Что за вопрос такой? Или хитрый банкир снова придуривается?
– Нет, я знаю, что вы британский подданный русского происхождения, продолжил Иосиф Гурамович, – что вы специалист по русской истории, что позавчера прилетели, остановились в «Интуристе» и собирались поработать в архиве. Я ведь говорил, мне собрали на вас досье. Но там нет ничего такого, из-за чего Седой стал бы напускать на вас самого Шурика. Значит, досье можно спустить в унитаз, самого главного про вас там нет. Кто вы? Судя по тому, что вы сами на меня вышли, вы не прочь мне об этом рассказать.
Неужели Большой Coco ничего не знает? Не может быть. Прикидывается.
– Седой? Какой Седой? – осторожно спросил Фандорин.
Габуния удовлетворенно кивнул:
– Ага. Кто такой Шурик, вы не спрашиваете. Ну да, вы ведь вчера с ним близко познакомились. Удивительно, как это вы до сих пор живы.
– Не в последнюю очередь вашими молитвами, – в тон ему ответил Николас. – Почему ваши люди за мной следили?
– Мои люди следили не за вами, а за Шуриком.
– Иосиф Гурамович положил кий, стал вытирать платком руки, перепачканные мелом. – Потому что он работает на Седого. Все знают, что Шурик мелочевкой не занимается. Если Седой заказал вас ему, значит, вы человек непростой. Что возвращает нас к заданному вопросу. Кто вы на самом деле, Николай Александрович? Зачем приехали в Москву? И почему Седой хочет вас остановить?
Если Габуния притворяется, то он незаурядный актер, подумал Фандорин. Отвечать вопросом на вопрос невежливо, и все же он спросил:
– Я не знаю никакого Седого. Кто это? Большой Coco скептически пожевал губами, терпеливо вздохнул:
– Мой враг.
– Какая-нибудь вендетта? – спросил Николас, вспомнив про кровную месть, клятву на обнаженном кинжале и прочую кавказскую экзотику.
– Почему вендетта? – удивился банкир. – Просто с некоторых пор мы с Седым стали мешать друг другу. Он вырос, я вырос, нам с ним вдвоем тесно, уже и в Сибири не помещаемся. Бизнес, Николай Александрович. Или он меня скушает, или – что вероятнее – я его. Третьего не дано. Вот мы с Седым и следим друг за другом, ждем, кто первый сделает ошибку… Видите, Николай Александрович, я с вами абсолютно откровенен, отвечаю на все вопросы. Рассчитываю на такую же открытость с вашей стороны. Прикиньте сами, долго ли вам удастся бегать от Шурика? А я вас могу защитить.
Николас поморщился. Что-то все сегодня хотели его защищать. С одной стороны, это было лестно, с другой – вызывало всевозможные вопросы. Алтын говорила про склоку из-за дележа компании «Вестсибойл». Все в России помешались на нефти и газе. Можно подумать, в стране нечего делить кроме топливного сырья. Но какое отношение стычка нефтяных магнатов имеет к скромному магистру истории?
Похоже, Coco сам ничего не знает. Он увидел, что его соперник зачем-то хочет убить заезжего англичанина, и действовал по принципу: расстраивай планы врага, даже если не знаешь, в чем они состоят.
«Я обратился к вам, потому что я ежик в тумане и надеялся с вашей помощью этот туман хоть чуть- чуть развеять», – хотел бы честно признаться Фандорин, но было ясно: грузин ничего ему объяснить не может. Или не хочет.
Зазвонил телефон, лежавший на столике возле конфетной коробки. Габуния взял трубку. Слушал молча. Одна бровь приподнялась. Потом к ней присоединилась вторая. Взгляд банкира почему-то обратился на Николаса и стал острым, пронизывающим.
– Понял, Владимир Иванович, – сказал Coco и положил трубку.
Взял конфету, стал ее медленно жевать, все так же глядя на Фандорина.
– Это был Владимир Иванович Сергеев, мой советник по безопасности. В прошлом полковник контрразведки, человек с большими связями. Ему только что сообщили интересную новость. Шурик найден убитым. Три пули в животе, три в затылке… Я вижу, Николай Александрович, это известие вас не удивляет? Кроме того Владимир Иванович сказал, что в связи с этим происшествием объявлен в розыск некий британский подданный…
Николас почувствовал, что бледнеет. Вдруг хитроумный Габуния решит, что будет выгоднее передать беглого англичанина милиции?
– Делаю вывод. – Иосиф Гурамович задумчиво повертел на пальце перстень. – Вы пришли ко мне не за защитой. Похоже, вы сами умеете себя защищать. Тогда зачем вы пришли? Хотите продать какую-нибудь информацию? Если она может быть использована против Седого, куплю и хорошо заплачу.
Фандорин покачал головой.
– Не хотите, – констатировал Coco. – Тогда что? Может быть, вы пришли ко мне за помощью?
Магистр хотел снова покачать головой, но заколебался. Он ведь и в самом деле пришел сюда за помощью. Что он может один? В чужой стране, в чужом городе, разыскиваемый милицией и мафией.
Габуния налил коньяку в две рюмки.
– Понятно. Вам нужна помощь. Я вижу, вы человек серьезный, попусту слов не тратите. Уважаю таких – сам-то я болтун… Знаете что, Николай Александрович. Не хотите говорить, что вы там не поделили с Седым – не надо. Я вам все равно помогу.
– Не знаю я никакого Седого! – вырвалось у Николаса. – Честное слово!
Последнее восклицание получилось чересчур эмоциональным, пожалуй, даже детским, и, верно, сильно подпортило образ немногословного и сдержанного агента секретной службы ее величества («Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд»), который, кажется, нарисовал себе Иосиф Гурамович.
Бровь магната снова приподнялась. Полные рюмки Габуния отставил в сторону, взял кий и ударил по шару номер 6. Шестой острым углом обогнул спящую Жужу и ушел в лузу, предварительно щелкнув по номеру седьмому, который завертелся вокруг собственной оси и тоже покатился прямиком в сетку.
– Знаете, Николай Александрович, – сказал банкир после довольно продолжительной паузы, – может быть, я полный – во всех смыслах – идиот, но я вам, пожалуй, верю. Верю, что вы понятия не имеете, кто такой Седой и с какой стати он решил вас убить. Я не первый год на свете живу и знаю, что людские интересы иногда переплетаются самым причудливым образом. Удар кием. – Ай, какой шар! Какой красавец! За него – марципуську… Вознаградив себя за очередное попадание, Иосиф Гурамович продолжил. Пускай вы не знаете Седого, зато он вас знает. Самого Шурика на вас зарядил – это вам не кусок хачапури. Вот как сильно господин Седой хочет вам помешать в вашем деле. А это значит, что Coco – это, Николай Александрович, друзья меня так зовут – так же сильно хочет вам помочь в вашем деле, в чем бы оно ни заключалось. Кстати, в чем оно заключается, ваше дело? Вы зачем приехали в Москву? Только честно.
Николас ответил, загибая пальцы:
– Прочесть одну старую грамоту в архиве. Поискать следы моего предка Корнелиуса фон Дорна,
