что старик этого сделать не даст.
– Я сам! – Тон был настойчивый. Это я ощутила уже в полете. После весомого толчка в спину, прихватив с собой Леку, врезалась в холодильник, стоявший у противоположной стены. И зачем-то обругала неудобную кухню размером в пять с половиной метров. Вслух.
Дальнейшее происходило очень быстро или мне так показалось? Владимир закрыл дверь на ключ, прошел мимо нас в комнату, и я отметила, что Нинель похудела еще больше, и глаза у нее стали еще больше, выразительнее. Сейчас они выражали сплошной ужас. Она попятилась к двери в несчастливую комнату, и я сдавленным голосом попыталась ее от этого отговорить, но она не слушалась. Владимир медленно на нее наступал, садистски-ласково упрекая за измену, предательство, намекая на искупление вины, долги перед ним, покойным. Лека вскрикнула и, кинувшись к отцу, вцепилась ему в руку. Он легко ее отшвырнул в сторону и, на мгновение оглянувшись, со злостью выдал:
– Быстро вернула деньги!
Лека, униженно обещая выполнить приказ отца и называя его папочкой, умоляла не трогать мать. Он как будто не слышал. Я опомнилась и ворвалась в комнату. Кричать не могла – сдавило горло. Даже дышать было трудно…
Нинка обреченно стояла в стороне от окна – в углу комнаты, а этот урод приглашал ее подойти к оконному проему. Вежливо приглашал. И просил его не задерживать. Теперь уже в него вцепилась я. На помощь подскочила заоравшая во весь голос Лека. Он отшвырнул нас разом. Мы брякнулись на кровать. Я дала себе слово убить монстра, но под рукой была только подушка. Решила, что за неимением лучшего сойдет и она. С каким-то тигриным рычанием с подушкой в руках вскочила с кровати. Лека схватила с тумбочки книгу…
Грех на душу мне брать не пришлось. Нинка была уже почти у оконного проема, когда в комнате неслышно появилась Тамара Васильевна. Было непонятно, где она находилась до этого. Владимир ее не видел. Не считая нас с Лекой серьезной силой противодействия, не счел нужным даже оглянуться.
– Володенька! – тихо окликнула сына Тамара Васильевна.
И вот тут он вздрогнул и обернулся. А Нинка, до которой ему оставался всего шаг, тенью метнулась назад – в угол комнаты. Тамара Васильевна как-то очень легко, как будто шутя, толкнула его в грудь… Он нигде не задержался, хотя и пытался в последний момент уцепиться за переплет рамы. Возможно, мне показалось, что он крикнул: «Мама!» Через пару секунд донесся звук упавшего тела, а следом крики, визг и отборный мат. Жильцам дома начинало надоедать однообразное зрелище…
Тяжело дыша, Тамара Васильевна закрыла глаза и шагнула к окну. Вот тут-то мы и заорали! Да как! Она сразу открыла глаза и осела на пол. Я метнулась к окну с намерением его закрыть. Даже без рамы. Естественно дала себе слово вниз не смотреть и, естественно, посмотрела…
Наверное, глаза действительно бывают квадратными. Во всяком случае, мне показалось, что они у меня приняли именно такую форму.
Под окном в толпе народа на матрасах валялось две мужских фигуры – одна Владимира, другая алкаша Витьки. Седой парик висел на кусте сирени, а борода была в руках у Витьки. В толпе я увидела знакомое лицо Листратова, дальше разглядывать было некогда – в дверь трижды позвонили, и я кинулась открывать.
– Не бойтесь, это я! – В дверях с двумя пакетами продуктов в руках стояла довольная Наташка. – Ну и дом! Здесь, наверное, одни хулиганы живут. Не поняла где, но так скандалили! И ведь исключительно бабские вопли! Не мешайся! Что за привычка столбом стоять на дороге! Дверь закрой! – Двинув меня пакетами, она прошла на кухню. – Ну и духота! – Раздался звук открываемого окна и ее неповторимый бас, рождающийся в минуты сильного душевного волнения непонятно откуда: – Что это?!
– Рогачев Владимир Ильич выпал из окна. В Европу. Нелепая случайность! – пояснила я из коридора. В открытую дверь уже входили оперативники…
Витька отделался синяками и ушибами. Месяц пугал жильцов фингалом под глазом. У него оказалась удивительно крепкая голова, а может, там уже нечему было сотрясаться. Рогачев же получил классическое сотрясение мозга и многочисленные переломы. Самый страшный – перелом позвоночника. Врачи сказали, что жить будет, но в инвалидном кресле. Известие о смерти Андрея во время автомобильной аварии при столкновении с грузовиком, как и сама авария, были тщательно спланированы в ходе следствия. Чтобы предотвратить новую попытку убийства. Честно говоря, я думала, что эту аварию организовал сам Рогачев. Зная, что Димка врач, он действительно догадался, куда в первую очередь могут спрятать Андрея.
13
Супруги Синельниковы до сих пор без конца просят друг у друга прощения. Андрей – за то, что на какое-то время подумал о Нинке плохо, а та, в свою очередь, за то, что недостаточно доказала ему свою любовь, если он в ней усомнился. Отстроенный коттедж они продали и тут же приобрели новый, где все вполне счастливы. Но Баське он не понравился. Сбежал котяра оттуда почти сразу. Через две недели ободранный, тощий, со свалявшейся шерстью, снова объявился у нас на даче, а затем безропотно переехал на зимовку в Москву. Вместе с остальной кошачьей оравой.
Когда Синельниковы-Рогачевы приезжают к нам, он гостеприимно радуется и позволяет себя тискать. Но каким-то непостижимым чутьем угадывает момент прощания. За пять минут до начала этой церемонии бесследно исчезает. Может быть, боится свистка, которым отмечается отъезд семьи? Того самого, который я сунула Андрею в боксе интенсивной терапии. Синельников сделал из него брелок для ключей от машины и заставляет Наташку каждый раз поминать гаишника, отдохнувшего за ее счет на турецком побережье.
Алена все никак не может пристроить котят в хорошие руки. Да и привыкли мы к ним, несмотря на все чинимые ими неприятности. Никогда бы не поверила, что буду жить в окружении пяти кошек!
Лека недавно вернулась из Штатов и собирается замуж за однокурсника. Цветет, как майская роза. А вот Тамара Васильевна сильно сдала. Нинка ее очень жалеет и от этой жалости потихоньку плачет. Я наконец получила ответ на долго мучивший меня вопрос: почему Тамара Васильевна явилась поздравлять молодых в черном платье. Ответ этой гордой женщины меня поразил: оказывается, оно у нее было одним- единственным приличным нарядом. Не ехать же на такое мероприятие в шелковом халате тридцатилетней давности?
Скорее всего, Рогачев избежит ответственности за совершенные преступные деяния. Мало того что он обездвижен, так после сотрясения мозга плохо дружит с головой. Часами не отрывает глаз от оконного карниза и постоянно ворует сам у себя ложку. Собственную мать упорно называет Лекой, а Леку вообще не узнает. Куда он зарыл свои драгоценности, не знает никто.
На пепелище Рогачевых нашелся покупатель, а вот на квартиру – нет. Нехорошая слава о ней обросла мистическими подробностями, от которых у редких покупателей встают дыбом волосы.
Мой муж, легкомысленно не обративший внимания на древнего старика, с трудом поднимавшегося по ступенькам подъезда и вскоре легко вылетевшего из знаменитого окна на пятом этаже, неделю не мог оперировать – дрожали руки. Шесть дней он не спускал с меня виноватых глаз и буквально носил на руках. Потом привычно свалил всю вину на мою персону, и ему полегчало.
Аленка продолжает учебу на четвертом курсе медицинского университета. Личный Настин лекарь! На предмет оказания первой помощи. Недавно девушка сломала большой палец правой ноги – на нем как раз уже успела зарасти трещина. Промахнулась по мячу, вылетевшему со спортивной площадки во дворе дома. Зато сдвинула с места булыжник, который, несмотря на боль в ноге, приволокла к нам. Теперь он торчит на альпийской горке.
Прикатившие после отдыха Славка с Лешиком удивились только пепелищу. Оно явно бросалось в глаза. Оценка всему остальному была вялой: «Ну и хорошо, что без нас не скучали».
У нас с Наташкой начались трудовые будни, и она частенько попрекает меня тем, что я устроила себе легкую жизнь. Свекровь-то теперь живет рядом. Удачный обмен действительно принес мне много преимуществ. Количество жалеющих меня удвоилось. В смысле нас со свекровью стало двое. Живу и радуюсь тому, что живу. Рядом с очень любимыми мной людьми. Если хоть немножко задуматься, легко понять – какое это счастье!
