Президент и на этот раз окончательного ответа не дал. Однако по его распоряжению в середине дня в состояние повышенной боевой готовности были приведены американские силы в зоне Атлантического океана, а также в Карибском море. Ответственность за разработку блокадных действий возлагалась на штаб военно-морских сил, который должен был представить соответствующий план в Белый дом к 20 октября.
Исполнительный комитет Совета национальной безопасности заседал весь день.
Громыко отправил в Москву шифротелеграмму следующего содержания:
«Есть основания считать, что США сейчас не готовят вторжение на Кубу и сделали ставку на то, чтобы путем помех экономическим связям Кубы с СССР и другими странами расстроить ее экономику и вызвать голод в стране, а тем самым недовольство населения и восстание против режима.
Исходят из того, что Советский Союз не сможет обеспечить Кубу всем необходимым в течение длительного времени. Главная причина занятой правительством США позиции состоит в том, что как правительство, так и в целом руководящие круги поражены смелостью акции Советского Союза по оказанию помощи Кубе. Они рассуждают так: Советское правительство отдает отчет в том, какое большое значение американцы придают Кубе и ее положению и насколько для США является болезненным этот вопрос. Но раз он, Советский Союз, зная об этом, идет на оказание такой помощи Кубе, значит, он полон решимости дать отпор в случае американского вторжения на Кубу.
Нет единого мнения о том, как и где будет дан отпор, но что он будет дан – в этом не сомневаются. В последние дни острота антикубинской кампании в США несколько уменьшилась и соответственно стала больше выпячиваться острота вопроса о Западном Берлине.
Полностью, конечно, нельзя быть застрахованным от неожиданностей и авантюризма со стороны США и теперь в кубинском вопросе; но все же, учитывая бесспорные объективные факты и соответствующие официальные публичные заявления, а также заверения, сделанные нам, что США не имеют планов вторжения на Кубу (что их бесспорно во многом связывает), можно сказать, что в этих условиях военная авантюра США против Кубы почти невероятна»[158].
По вопросу осведомленности американского руководства о размещении советских ракет средней дальности на Кубе Громыко дал отрицательный ответ.
Столь мажорную оценку происходящих событий можно объяснить только одним: министр иностранных дел, зная позицию «хозяина» и его вспыльчивый характер, не хотел лишний раз будоражить его и попадать под огонь безапеляционной критики.
После переговоров А.А. Громыко с руководством администрации США в советско-американских контактах наступила пауза. По мнению советской стороны, вероятность кризиса заметно снизилась. Телеграмма Громыко давала основания для такого вывода. Подобное мнение подкреплялось и фактом отъезда Дж. Кеннеди из Вашингтона в Кливленд и Чикаго.
Однако на самом деле интенсивность подготовки США к решительным действиям в этот период значительно возросла.
20 октября
Президент США, находившийся в Чикаго, был срочно вызван к телефону. Его просили немедленно вернуться в Вашингтон.
С этого момента кризис фактически вышел из своего «скрытого» этапа.
По возвращении президента в столицу, уже официально был собран Совет национальной безопасности США – конституционный орган, ответственный за разрешение конфликтов и кризисов. Президент твердо высказался за реализацию на данном этапе умеренного сценария – введение блокады и только в случае ее недостаточности – нанесение воздушного удара. В ходе дальнейшего обсуждения вариантов разрешения кризиса впервые возникла идея «обмена» советских ракет на Кубе на американские ракеты в Турции. К решению о необходимости в одностороннем порядке вывести американские ракеты с территории Турции Кеннеди пришел еще к августу 1962 г. Таким образом, для американцев это был безболезненный исход кризиса.
К вечеру военные приготовления американцев ускорились. Была объявлена повышенная боевая готовность для вооруженных сил США по всему миру.
Стратегическое авиационное командование (САК) США приступило к переводу своих соединений и частей на положение «военная опасность». Бомбардировочная авиация должна была находиться в 15- минутной готовности к вылету.
Одновременно министр обороны США распорядился выделить четыре эскадрильи тактического авиационного командования (ТАК) ВВС США для возможного нанесения удара по Кубе.
О серьезности момента свидетельствовал также тот факт, что президент срочно вызвал свою семью в Вашингтон. Американские средства массовой информации стали полниться всевозможными, порой противоречивыми, слухами.
Ракетный полк полковника И.С. Сидорова на Кубе был приведен в полную боевую готовность.
21 октября
Утром президенту был доложен расчет возможных результатов воздушного удара по Кубе. После первого удара могло сохраниться до 10% советских ракет.
Тем временем был окончательно утвержден порядок проведения морской блокады Кубы. Любое судно, следовавшее к острову, должно было принять на борт контрольную группу для проверки документов и грузов. При обнаружении «оружия наступательного характера» (ракеты или бомбардировщики) капитану судна запрещалось следовать на Кубу. При отказе остановиться, недопущении осмотра и продолжении следования судна американской стороной предусматривалось «применение силы». Корабли ВМС США должны были действовать жестко, вплоть до потопления судна-нарушителя.
По поступившим в этот день уточненным оценкам, на Кубе развертывались по меньшей мере пять советских ракетных полков, каждый из которых имел восемь пусковых установок и не меньше 16 ракет. Это означало, что 40 ракет могло быть использовано в первом пуске и 40 ракет – в последующих. Американцам удалось также выявить на территории Кубы два хранилища ядерных боеприпасов.
22 октября
С утра началось постоянное круглосуточное дежурство в воздухе бомбардировщиков стратегического
