– Это так неожиданно…
– Сколько?
– Давайте обсудим увольнение Волиной потом, – хозяйка глазами указала на сидящую в кресле клиентку, с интересом прислушивающуюся к разговору.
– А я хочу сейчас! – заорал он. – Сколько?!
Женщины переглянулись.
– И в самом деле: ваша сотрудница некомпетентна, – неожиданно поддержали его «брови». – Вы должны ее уволить.
«Стерва! – подумал он. – Как же с ними легко, со стервами! И почему так трудно с Алей?» А вслух сказал:
– Вам проще сотрудника уволить или потерять солидного клиента? – и выразительно поправил часы фирмы «Ролекс» на запястье.
Хозяйка турагентства скользнула взглядом по ним, по его идеально сидящему пиджаку, ботинкам ручной работы из тончайшей светлой кожи и растерялась.
– Девочка еще так молода и неопытна… Аля исправится, – залепетала она, глядя на узел его итальянского галстука. Лицо ее пошло пятнами.
– Да что вы мямлите?! Увольте ее немедленно – и дело с концом! – загремел он так, что в окнах задрожали стекла. Женщины вздрогнули.
«Что это со мной?» Он вытер холодный пот со лба:
– Извините.
Его трясло от бешенства, от собственного бессилия. Он вдруг страстно захотел купить это турагентство со всеми потрохами, если уж не может купить саму Алю. Уволить ее, сделать так, чтобы она никогда больше не нашла работу. И тогда она придет к нему как побитая собака. Потому что она уже успела привыкнуть к хорошему. Потому что у нее больная мама и брат, который учится в институте. А если он вылетит из института – его заберут в армию. Устроить ему проблемы – раз плюнуть. А через него и Але.
«Как банально! Орлов, до чего ты докатился?» Ему стало противно от собственных мыслей.
– Женя, тебе нехорошо?
Он поднял глаза: Аля. А он, оказывается, сидит на диване в холле, бледный как полотно: на стене напротив висит зеркало. Черт возьми, зачем повсюду развешаны зеркала? Противно смотреть на собственное отражение!
«Это не я. Это не могу быть я».
– Женя, что с тобой? Ты меня слышишь? Бедненький, ты же болен!
– Тебя еще волнует мое состояние? – криво усмехнулся он.
– Странно… Лоб холодный, – она положила ему на лоб прохладную сухую ладонь, и Орлову сразу же стало легче.
– Я не болен. Просто устал.
– Принести тебе воды? Или кофе?
– Или кофе.
«Или кофе» оказался водянистым и безвкусным. Женя с трудом сделал пару глотков и откинулся на спинку дивана, закрыв глаза.
– Ты узнал, где Саша? – осторожно спросила Аля.
– Что?
Она задавала этот вопрос каждый день.
– Ты узнал, где Саша? – слышал он, едва переступив порог ее квартиры.
«Почему я должен это терпеть? Надо сказать, что мы расстаемся и я больше не буду искать Туманова. Ни я, ни моя служба безопасности. Мне на него наплевать и на нее тоже. Кончено. Точка».
– Нет пока, – сказал вместо этого он и подумал: «Что со мной? Вот уже сутки, как я делаю не то, что хочу, и говорю не то, что думаю. Я абсолютно себя не контролирую».
Он, как обычно, ожидал ста вопросов: куда же Саша мог подеваться, почему не дает о себе знать, почему такие опытные люди не могут его найти…? Она молчала, и это пугало его гораздо больше, чем вопросы, на которые он не мог ответить. Она и в самом деле начала действовать самостоятельно.
– Женя, зачем ты приехал ко мне на работу? – мягко спросила Аля, чувствуя, что молчание затянулось.
– Твой телефон не отвечал.
– Правильно: у меня же клиенты.
– Раньше ты так не делала. Не отключала мобильный телефон, даже находясь на работе. И я мог услышать твой голос в любую минуту.
– Раньше я была меньше загружена, – покраснела она. Она всегда краснела, когда пыталась соврать. Он понял, что Аля всячески оттягивает момент, когда надо ответить на его звонок. Это означает, что ей нечего ему сказать.
Он испугался. Если продолжать в том же духе, то сейчас последует разрыв. Аля этого ждет. И он пошел на попятную, сказав:
– Просто дело срочное, малыш.
– Срочное? Что случилось?
– Я вот что хотел сказать… – он встал. – В больнице Сашки все равно уже нет. Тебе теперь необязательно жить в той квартире. Давай перевезем твои вещи, а?
– Куда? – ее голос предательски дрогнул.
– Ко мне, разумеется! Это займет ровно один час. Вещей у тебя немного, а живу я в двух шагах. – Он сам не узнавал своего голоса. Разве так говорит сильный человек? Он же умоляет, в то время как должен приказывать! Ну же! Возьми себя в руки! – Вопрос надо решить. Моему хозяйству нужна женская рука. Я устал выяснять отношения с домработницей. В конце концов, я деловой человек, мне некогда заниматься такими пустяками.
– Но…
– Разве мы не решили пожениться? Твой переезд ко мне – вопрос времени, и ты прекрасно это знаешь, – он, как обычно, начал давить, и она сразу же это почувствовала. Ее лицо сделалось несчастным. – Так чего тянуть? Штамп в паспорте – простая формальность. Ты сама об этом говорила. К тому же процедуру можно ускорить. Одно твое слово – и мы идем во Дворец бракосочетаний, где нас мигом регистрируют.
Вот так. Он знал, что Аля не способна на измену. Если она даст слово стать его женой, хотя бы перед людьми, не обязательно перед Богом, вопрос можно считать решенным. Этим она отличается от других женщин. От его красавицы секретарши, от той дамы, что оформляет сейчас под льстивые речи хозяйки турагентства путевку в Турцию на деньги своего мужа, которому собирается там изменить. Надо надавить и затащить Алю в загс. А лучше в церковь. К себе в пентхаус – и то хорошо. Это будет означать «да», а «да» означает его победу над Тумановым. Полную и безоговорочную.
– Я не могу выйти за тебя замуж, не поговорив с Сашей, – неожиданно проявила твердость Аля.
– Но Туманов не хочет с тобой говорить! – он начал терять терпение. – Он не звонит, не пишет, вообще не дает о себе знать. Пойми, ты ему безразлична.
– Я хочу услышать это от него, – тихо сказала она.
– Да зачем тебе нужно его признание?
– А вдруг ты меня обманываешь?
– Что-о?!!
– Ты знаешь, где Саша.
– Черт возьми, нет!
– Честное слово? – она в упор смотрела на него своими огромными голубыми глазами.
– Честное слово.
– Но ты его ищешь?
– Ищу.
– Честное слово? – повторила она.
– Клянусь!
