Александр смутился, даже жевать перестал. Валентина говорила о таких интимных вещах. И так просто, будто он был врачом-гинекологом, а она пришла на прием. Та поняла это по-своему:
– Чего не ешь? Не вкусно? Так я сахарком посыплю.
– Не надо. Я съем. Потом, – сказал Туманов.
– Так я в холодильник положу? – Он кивнул, и Валька с недоеденным бутербродом в руке двинулась к холодильнику. – Глянь-ка, сметана! – воскликнула она, распахнув дверцу. – Ба! И молоко! Это Мишка тебе привез? Заботится, значит, о брате. Ты, Саша, ему не верь. Лживый он насквозь, и мать его такая же. Но я зла на них не держу. Сама виновата. Решила, что лучше уж разведенка, чем в старых девках. Знала ведь, чем все закончится. Разводом и сплетнями. Все про него знала. Была у него любовь неземная, да только она его не захотела. Она ж красавица! Королева! В женихах, как в соре, копалась. Лучшие парни за ней ухаживали. А Мишка все кричал: весь мир положу к твоим ногам! Только согласие дай! Не захотела она ни его, ни мира.
– Погоди… Ты о чем?
– О своем бывшем, о брате твоем. Она в Москву замуж вышла. Мишка-то ее потом искал…
– И что? Нашел?
– О том я не знаю. Только с похорон он вернулся смурной.
– Ты о похоронах дяди Коли? – сообразил он.
– А о чем же? Весь город гудел: Бублики наследство отхватили! Свекровь по знакомым бегала и хвасталась: в Москву, мол, переезжаю. Сестра теперь миллионерша! Да только вернулась она ни с чем. Мишка там на месяц задержался, это святая правда, говорит, работу искал. Знаю я, какую он работу искал! Бабу свою, вот кого. Уж не знаю, нашел, нет ли. Ой, заболталась я с тобой! – спохватилась Валька. – Мне ж еще в перевязочную! Я тебе потом оладушков принесу, к сметане-то. Вот ведь жмот! К родне заехал, и вроде как с гостинцами!
– Да ладно тебе, Валь. У меня все есть.
– Добрый ты, – вздохнула Белова. – А они говорят: блаженный. Чокнутый.
– Я и в самом деле чокнутый, – усмехнулся он. – В джиннов верю.
– Кто говорит? Зульфия? А ты ее не слушай. Твой диагноз – ее хлеб. У нас сумасшедших-то по пальцам пересчитать, в основном наркоманы. А этих что лечи, что не лечи, на семинары звать не будут. Вот она к тебе и привязалась. У нее одно солнце – Москва. А раз человек туда не хочет, значит, он ненормальный. А по-моему, так все наоборот. Мне и здесь хорошо, а в Москве я от страха дурею. Последний раз была – кошелек из сумки вытащили со всеми деньгами. Еле до поезда дотерпела, думала, ноги от голода протяну. А там уж знакомых встретила, посочувствовали, накормили. Зареклась я туда ездить. А здесь хорошо, тихо.
– Согласен с тобой, – улыбнулся Туманов. – Мне тоже здесь хорошо.
– Вот и оставайся.
– Валентина Петровна! – раздался в коридоре зычный голос санитарки.
– Иду я, иду! Ты, Саша, меня не бойся. Я, может, и не за тебя замуж выйду. Может, еще выбирать буду. Тут такое случилось…
– Валентина Петровна!
– Да чтоб тебя! Иду! Я тебе потом расскажу.
– Валентина Петровна!
– О господи! Вот зараза! Не уймется никак! Иду уже! Я, Сашка, посекретничать с тобой хочу. Вечерком забегу. Или завтра. Все, пока!
Валька поспешно скрылась за дверью, и вскоре в палату, близоруко щурясь, вошел Миша.
– Ушла? – спросил он.
– Ушла. А ты разве еще здесь? Я думал, уехал.
– Я к директору заходил. – Брат стоял в дверях, осматриваясь. – С работой в городе туго, все предприятия в долгах, нам зарплату стали задерживать. А в «Энергетике» электрик нужен, вот я и хочу подработать. Директор вроде не против. Нормальный мужик оказался. Так что видеться мы с тобой теперь будем часто, Сашок, чуть ли не каждый день, – подмигнул ему Миша. – Директор сказал: проводку надо менять во всех корпусах. Тут же одно старье. Работы много, я уже глядел. Вот и здесь тоже. Вон – провод отошел, – указал он куда-то вверх. – Это хорошо. Значит, и денег будет много. Заодно и за тобой присмотрю. Ну, как ты?
Двоюродный брат прошел в палату и сел на стул. Туманов обратил внимание, что дверь осталась открытой, и вспомнил Вальку. Мишке непременно надо к Зульфие. Занятная у брата фобия, как раз для ученой дамы.
– Как ты себя чувствуешь? – не унимался тот.
– Нормально.
– Я все спросить хотел… – брат замялся.
– О чем?
– Как же ты миллионное наследство-то профукал? Или врешь?
– Не вру. И не профукал. То есть не все. Кое-что осталось.
– Ну а можно его вернуть? Эти… Рестораны. Центры торговые.
– Можно. Через суд. Только я туда не пойду.
– Почему? – удивился Миша. – Это ж такие деньги!
– Все теперь у Женьки, а с ним я судиться не хочу.
– Это ты зря, брат.
– Орлов скоро сюда приедет, – равнодушно произнес Саша.
– А зачем?
– Долго рассказывать.
– Так мне торопиться некуда.
– В общем, он хотел меня убить.
– Да ты что?!
– Тогда, три года назад, была не просто авария. Меня столкнули в кювет, и я подозреваю, что за рулем был Женька. Он знал, когда я прилетаю, я просил его поставить на стоянку возле аэропорта мою машину. Знал, что я получил огромное наследство. Он звонил мне в Турцию, и сейчас я понимаю, что сам же его и спровоцировал. Сказал, что если б у меня были деньги, мы бы все равно разбежались. Он не дурак, понял. И решил меня убрать. Теперь он меня ищет и, если найдет, попробует довершить начатое.
– Из-за денег, что ли? – исподлобья посмотрел на него Миша.
– Нет, – нехотя ответил он. – Не только. Из-за Али. Была у меня девушка… В общем, долго объяснять. Короче говоря, ему со мной на одной планете тесно. Вот Женька и хочет отправить меня в другую галактику. Называется Тот свет.
– И ты сидишь?!
– А что я, по-твоему, должен делать?
– Пистолет тебе не обещаю, а вот ружье охотничье достану, – блеснув глазами, сказал Мишка.
– Ружье? Зачем?
– А хочешь, я с тобой его покараулю?
– Да зачем?
– Мы же братья, Сашок! А брат брату должен помогать.
– Да не собираюсь я его убивать!
– Хочешь, чтобы он тебя?
– Он не станет. Я в это не верю. Джинны никого не убивают. Одно из ограничений, – важно сказал Туманов.
– Чего-чего?
– Не может он меня убить, иначе у него отберут лицензию на волшебство.
– Шутишь, что ли? – подозрительно посмотрел на него Миша. – Точно: шутишь.
– Может, шучу, а может, и нет.
– Правильно о тебе говорят: блаженный. Сидишь и ждешь смерти. И улыбаешься, как дурачок.
– Смерти нет, – серьезно сказал Саша. – Потому и улыбаюсь.
