— Да, — усмехнулся охотник, повстречавшись с Куртом взглядом. — Ты сам сказал — нормальные люди радуются, когда такая тварь как можно дальше… Только этот спор не имеет смысла — Импала не позволит на себя сесть никому, кроме меня, а сам я отсюда ни ногой; да, думаю, вы меня и не отпустили б. Посему, друзья мои, предлагаю считать, что лошадей у нас нет. Помощи, соответственно, тоже.
— Ты всерьез полагаешь, что он представляет реальную угрозу? — усомнился Бруно. — Меня тянет согласиться с господином рыцарем: чего нам опасаться за стенами и запертой дверью?
— Не забывай, что, кроме животной сути, в нем есть и сущность человечья, — вздохнул тот с сожалением. — То, как он повел себя в конюшне, говорит о полном контроле. Он не теряет разумения, обернувшись зверем, не забывает себя, знает, что делает. И, напомню еще, днем он — человек. С руками, ногами, хватательными пальцами и прочими полезными штуками.
— А кроме того, — уточнил Курт, — еще в конюшне ты сказал — «возможно, он не один». Быть может, разъяснишь, что ты имел в виду?
— Ну, вот что, инквизитор, — раздраженно выговорил Ван Аллен, — здесь тебе не допросная, а это все значения не имеет.
— Имеет, — возразил Бруно настоятельно. — Кому, как не тебе, знать, что любая мелочь, связанная с расследованием, играет свою роль, и немалую в подобных ситуациях.
— С пару месяцев назад, — не сразу отозвался охотник, — они собрались в стаю. На моей памяти такого еще не случалось. Наши говорят, это происходит, только когда затевается что-то; разумеется, у них есть повод собраться и по обыденным причинам — брачные игры, к примеру, или как там у них это называется — но в этот раз они двинулись через полстраны в какую-то одну точку. Сейчас я могу сказать одно: если этот здоровяк именно тот, за которым следил я, если это мой след — здесь должны быть и его приятели, а вот тогда нам придется кисло.
— Но, как я понимаю, если здесь окажутся
— Понял ты верно, — недовольно согласился Ван Аллен. — Только мой от меня оторвался — я блуждал два месяца, разыскивая хоть какой-то след, какой-то знак; и вот — случай, как ты выразился, дал мне то, что я так безуспешно искал. Думаю, сейчас он не намерен удрать снова; выходка с лошадьми говорит о том, что эта тварюга надумала тут задержаться… Так вот, инквизитор, тебе analogia: если мой объект оторвался от меня, так же поступили и прочие. Наверняка. И если остальным не посчастливилось, как мне, вернуться на след… Его приятелей ждать можно, моих — не стоит.
— Но с чего вы взяли, что это существо сделало такое нарочно? — нерешительно возразила бледная, как эта пурга за окном, молодая мамаша. — Быть может, он и не понимал, что делает. Быть может, он просто набросился на них просто так, потому что они попались ему, и теперь уйдет?
— Они ему не попались, милашка, — усмехнулся тот, — он к ним вошел. Не думаешь же ты, в самом деле, что этот парень, который, по словам его самого и его отца, с малых лет ходит за лошадьми, впрямь позабыл запереть ворота конюшни?
— А чего б и нет? — буркнул крестьянин. — Не его ж добро.
— Моему отцу платить за подобные ошибки, — одернул его Вольф. — И значит, недоплачивать мне. Выходит — пострадало бы
— Старшему не дерзи, малолеток!
— Не тыкай меня мордой не в мое дерьмо — и дерзить не стану.
— Довольно! — повысил голос Курт, и в зальчике снова воцарилась напряженная сумрачная тишина. — Довольно, — повторил он уже тише. — Пререкания сейчас совершенно неуместны; не хватало еще нам здесь перегрызться меж собою.
— А что ж уместно? — уточнил трактирщик Велле. — Что ж делать нам всем?
— Ну, — пожал плечами он, — из вышесказанного проистекает нижеследующее. Коли уж здесь я единственный представитель законной власти, впредь вопрос «что делать» всегда должен адресоваться ко мне. Это — понятно?
— Эк тебя, — хмыкнул Ван Аллен. — И много ты знаешь о таких тварях и о том, «что делать»?
— Если, — кивнул Курт, — я не буду знать, что делать, я стану обращаться за советом к тебе. Можешь почитать фактом то, что ты временно перешел в status эксперта Конгрегации.
— Всю жизнь мечтал.
— Мечты сбываются, — незлобиво улыбнулся он, и охотник скривился. — И поскольку мы все здесь застряли, как я мыслю, на срок неопределенный, для начала надлежит друг другу представиться. Согласитесь, не знать, как обратиться к собрату по несчастью, в нашем положении pro minimum странно. Я желаю знать ваши полные имена и те обстоятельства, волею которых вы оказались в этом месте, иначе говоря — цель вашего путешествия.
— Я уже отрекомендовался в детальностях, — недовольно заметил Ван Аллен. — Даже излишне.
— Не сказал бы, — возразил он. — Но никто не помешает тебе иметь на сей счет свое мнение… Итак, с нашим главным знатоком мы все ознакомились, дело за мной. Курт Гессе фон Вайденхорст, инквизитор первого ранга. Мой помощник — Бруно Хоффмайер…
— Гессе… — повторил охотник, и уже укоренившаяся в его голосе враждебность вдруг дала трещину, сквозь которую проросло нечто, что Курт назвал бы уважением, не будь Ян Ван Аллен тем, кем он был. — Ульм три года назад, история с имперским наместником — это ты?.. Черт, и как же я сразу не допер, следопыт хренов; Курт Гессе, первый ранг, и руки… Гессе Молот Ведьм; это ты, точно.
Взгляды всех присутствующих, разом устремившихся на его руки, Курт переварил уже привычно, без былого раздражения, лишь досадливо дернув углом рта. Сняв перед сном перчатки, на шум в конюшне он выскочил, только прихватив оружие, и теперь кожа кистей и запястий, покоробленная шрамами старых ожогов, была у всех на виду.
— Ульм — это я, — подтвердил он; рыцарь нахмурился:
— И что было в Ульме?
— Вы что ж — глухой, господин рыцарь? — уточнил Ван Аллен, и тот раздраженно поджал губы. — Этот человек в одиночку зачистил замок, наполненный стригами, освободил от их плена имперского наместника и подружку своего приятеля. А главное — одну из тварей взял живьем; такого
— Не прошло, — возразил тот сухо, — и я попросил бы быть несколько учтивее. Элиас фон Зайденберг, — представился рыцарь, обратясь к Курту. — Цели мое путешествие не имеет. Как ни прискорбно это признавать, собственной земли и даже жилища в моем владении нет, и я отношусь к разновидности странствующих рыцарей.
— Ну, а я тогда странствующий негоциант, — хмыкнул торговец и, уткнувшись в строгий взгляд майстера инквизитора, посерьезнел, поправившись: — Торговец. Феликс Малер. Торгую я обыкновенно меж городом и окрестными деревнями и сегодня надеялся доставить груз уже в одну из них, но вот застрял тут… Теперь не знаю, что буду делать — без лошадей-то. Какие расходы, матерь Божья…
— Разорение, — согласился все еще надутый, как сыч, крестьянин. — Йозеф Хельмер меня зовут. В город ездил навестить сноху. Сейчас еду домой.
— Оставь парня в покое, — чуть повысил голос Ван Аллен. — И довольно разбалтывать дерьмо в пруду, в котором сидишь.
— Отличная мысль, — негромко подал голос Бруно. — Быть может, продолжим?
— Меня зовут Амалия Хагнер, — после непродолжительного молчания представилась молодая мамаша, пряча глаза. — Моего сына — Максимилиан…
— Черт, все-таки сын, — чуть слышно пробормотал охотник.
— Мы никуда особенно не направляемся… Просто… ищем лучшей жизни.
— Чем не угодила старая? — уточнил Курт.
— Соседями.
— По какой причине?
