— Да и девица тоже хороша — родительский дом обворовать ради какого-то проходимца!.. И господин рыцарь, пока странствовал, наверняка не одним лишь честным трудом добывал себе пропитание…
— Да как ты смеешь, торгаш! — вскинулся фон Зайденберг. — Не один уж раз меня ткнули здесь носом в то, что я излишне беден, и — да! Я не сорю серебром, и все потому, что никогда, ни разу за всю свою некороткую жизнь не совершил ничего недостойного!
— Вы попустили смерть человека не далее как вчера ночью.
— Выходит, — хмыкнул охотник, — Господь приволок его сюда, чтоб он тут сотворил грех, достойный покарания… Что-то в твоей логике не клеится, Феликс. И — а что ж ты сам? Давай-ка уж, колись, коли сам же речь о том завел: что ты такого сделал, чтоб заслужить быть подброшенным под волчьи зубы?
— Неделю тому назад я обсчитал своего помощника, — не замедлив с ответом, вздохнул тот. — Дал ему за работу меньше, чем было заслужено; он спорил, а я вывернул все так, словно он мне остался должен. По мелочи, но, как знать, быть может, именно той мелочи и недостало ему для чего-то важного?
— Оцени, Молот Ведьм, — призвал Ван Аллен. — Когда еще ты слышал столь скорое признание?
— И майстер инквизитор наверняка тоже далеко не ангел, — уверенно продолжил торговец, и Курт, склонившийся над мертвым телом, молча повернул голову, ожидая продолжения.
— Да? — подбодрил он, когда тот запнулся.
— Ну… — внезапно сорвавшись со своего проповеднического тона, пробормотал Феликс. — Работа такая… Наверно ведь уйму народу замучили…
— А то, — согласился он, приподняв убитого за плечи, и осторожно попятился, нашаривая ступени позади. — Сам в ужасе.
— Я к тому, что, быть может, и понапрасну кого…
От оглушительного вопля за спиной Курт дернулся, едва не соскользнув со ступеньки подошвой и не скатившись по лестнице вместе с телом Вольфа; крикам трактирщицы вторил успокаивающий голос Бруно, однако слова утешения явно своего действия не имели. Велле сорвался с места, кинувшись к жене и не давая ей приблизиться, и вопль перешел в рев, в котором невозможно уже было различить ни слова.
— Я велел не пускать ее! — перекрывая воцарившийся гвалт, крикнул Курт, стягивая мертвое тело почти бегом, уже не церемонясь, бухая пятками трактирщикова сына по ступеням. — Утащите ее прочь — немедленно!
— Черт! — вскрикнул Ван Аллен, и за спиною загрохотало падающее тело. — Держите эту фурию!
— Вольф! — прорвалось, наконец, сквозь нечленораздельный вопль одно-единственное слово, и мощный толчок отшвырнул Курта прочь.
Он ругнулся, схватившись за стену, едва не упав, и отскочил в сторону, чтобы не оказаться погребенным под телом Берты Велле, повалившейся на мертвого сына. Оттащить ее никто уже не пытался, понимая тщетность подобных усилий, лишь Альфред, сам едва не плачущий, вяло и безнадежно пытался отодвинуть лицо жены от окровавленного горла.
— Я не мог ее удержать, — оправдательно произнес помощник, и он лишь отмахнулся, понимающе кивнув.
— Еще бы, — прошипел Ван Аллен, морщась и потирая плечо. — Это похлеще иного вервольфа будет… Гром-баба. С ног сшибла, как цыпленка.
— Ну, словом, так, — подытожил Курт, оглядев хмурых постояльцев. — Что там и кто наворотил в своей многогрешной жизни — о том не нам сейчас судить и уж тем паче не тебе, Феликс. Это — понятно? Если ты и впрямь полагаешь себя пророком Господним, я с тобою обязательно побеседую в связи с этим вопросом, но позже. Сейчас же всерьез мы станем обсуждать лишь одну задачу: как сделать так, чтобы остаться в живых, ибо прежняя установка — а именно сидеть и не рыпаться — явно утратила свою действенность. Рыпаться придется. Противник не просто опасен, а еще и относительно смышлен и многочислен. Большую часть его армии мы временно вывели из строя, и происшествие с Вольфом, как мне кажется, более похоже не на продолжение атаки, а на небольшую гадость напоследок…
— Смерть моего сына — небольшая гадость? — выдавил трактирщик; он вздохнул:
— Я говорю о том, что это для них. Для них смерть любого здесь — лишь небольшое происшествие, Альфред. Сейчас для них случившееся с Вольфом — как для кого-то из нас после ссоры плюнуть вслед; это, повторяю, маленькая пакость перед тем, как отступить, и отступить надолго. Ян, эксперт здесь ты. Мои рассуждения близки к правде?
— Похоже на то.
Уверенности в голосе охотника было мало, однако заострять на этом внимание Курт не стал, лишь кивнув:
— Хорошо. Будем надеяться на это.
— И что же вы предлагаете делать сейчас, майстер инквизитор? — уточнил фон Зайденберг сумрачно. — Просто разойтись по комнатам и забыть обо всем?
— А хорошая мысль, — заметил отставной возлюбленный, косясь на мертвое тело с опасливой брезгливостью. — Меня дважды просить не придется.
— Иди, — с готовностью согласился Курт, и тот настороженно нахмурился, глядя на него с подозрением. — Иди, — повторил он серьезно, обратясь к торговцу. — Да и ты тоже. Проку от вас никакого, лишь сеете ненужную панику. Если, паче чаяния, ваша помощь потребуется — мой помощник придет за вами.
— Нет в этом смысла, майстер инквизитор, — уверенно возразил Феликс. — Попомните мое слово — никто из нас отсюда живым не выйдет. От Господней кары не убежишь и не отобьешься…
— Обсудим это на досуге, — оборвал Курт, нетерпеливо махнув рукой в сторону лестницы. — Свободен.
— Ты и вправду полагаешь, что до утра ничего более не произойдет? — с сомнением вздохнул рыцарь, когда оба ушли, и Ван Аллен неопределенно передернул плечами:
— Не уверен, однако — на что еще у этих тварей остались силы? Двери им не одолеть, раненые сейчас пусть не безвредны, но уж не столь опасны, проникнуть как-то иначе внутрь нельзя, а мы не намерены выходить наружу… Все к тому, что до утра мы в относительной безопасности.
— Когда наплачется, — тихо распорядился Курт, кивнув помощнику на Берту, — уведи ее отсюда; да и ее благоверного тоже.
— А Вольф?
— Тело утром перенесем к покойнику в амбар. До утра, я так мыслю, он тут никому не помешает — сосед он ненадоедливый и, в отличие от прошлого почившего, не духовитый.
— Ваше отношение к чужой жизни и смерти, майстер инквизитор… — начал рыцарь укоряюще, и он перебил, не дав докончить:
— Если через полчаса-час не будет никаких происшествий, господин фон Зайденберг, уходите в свою комнату и вы.
— Хотите сказать — от меня тоже мало проку?
— Попросту не будет смысла торчать здесь всем скопом. Ни к чему завтра нам всем быть не выспавшимися и усталыми, в полной силе и бодрости должен быть хоть кто-то из способных держать оружие. Если сейчас это затишье продолжится, спать уйдете вы и Ян.
— Черта с два я уйду, — возразил охотник; он раздраженно отмахнулся:
— Брось. Сам ведь говорил — на сегодня все.
— Я говорил «надеюсь». Замечу — когда я сказал это в прошлый раз, возник труп.
— Спорить не будем, — твердо произнес Курт. — Если ничего не случится, ты и господин фон Зайденберг уходите отсыпаться; ты, кстати сказать, именно в это время и должен будешь сдать мне смену — еще по исходному плану.
— Как у вас все просто, — проронил рыцарь. — Как можно заснуть после такого?
— Легко, — отозвался он в в один голос с охотником, и Ван Аллен невольно усмехнулся, вяло махнув рукой:
— Ладно. — В самом деле — ни к чему тратить силы всем… Ждем час. Ничего не будет за это время — не будет и до утра. Надеюсь.
