люди.
— Да, это я уже заметил, — покачал головой Берестов, окончательно придя в себя. — Но неужели правда Россия все ещё обладает технологиями, не имеющими аналогов?
— Но вы же сами об этом писали, — усмехнулся Заруднев. — Во всех аномальных явлениях вы искали следы «оборонки». Вы что же, не верите в то, о чем пишете?
— Признаюсь честно, нет! — улыбнулся Берестов. — Мне и сейчас не верится, что наша страна продолжает обладать могучей военной мощью.
— А куда же она, по-вашему, делась? — улыбнулся Заруднев.
— Перекочевала на Запад.
— Кое-что перекочевало в результате предательства. Но с предателями мы ещё будем разбираться. Ни один не останется безнаказанным. А сейчас ответьте, догадывались вы, что вас использовали?
— Догадывался.
— Тогда какого черта вы все это публиковали? Ну, Климентьева преследовала меркантильную цель. А какую цель преследовали вы?
Берестов поскреб ногтем висок и виновато улыбнулся. Но душе было тепло и спокойно, перед глазами все ещё мелькали светящиеся шары.
— Черт его знает! Любопытство, наверное, удовлетворить.
— Удовлетворили? Или хотите что-то еще?
— Да, хочу.
— Что именно?
— Чтобы вы отпустили Лилю Иванову.
— Куда отпустили?
— На свободу!
Заруднев удивленно поднял бровь.
— Откуда вы знаете, что она наша?
— Догадался по белому «опелю». Она уезжала на нем из «Тибета». А потом из него в меня стреляли.
— Вздор! Мало ли в Москве белых «опелей»? Вы не по этому догадались.
— Правильно! Не по этому. Шесть лет назад были идеальные условия списать на Иванову с Авекяном убийство Климентьева. Однако ни он, ни она не попали в материалы следствия. Я понял, что её завербовали. Причем ей поручили наблюдать за газетой Авекяна.
— Вы правильно поняли, но неправильно истолковываете нашу роль. Мы не списываем казни на невинных людей. А за печатной продукцией действительно наблюдаем. Наиболее толковые газеты приобретаем для себя.
— Но сейчас-то вы поняли, что газета Авекяна никуда не годится? Авекян, как газетчик, абсолютный нуль. Так зачем вам Иванова в его газете?
— Есть много других хороших газет, — улыбнулся Заруднев. — Сейчас, насколько вы понимаете, начинается борьба за СМИ. В первую очередь, конечно, за телевидение. Так что на такие ценные кадры, как Иванова, мы рассчитываем. Ну а теперь, поскольку вы во многое посвящены, нам с вами нужно соблюсти кое-какую формальность.
— Отправить меня на тот свет? — понимающе улыбнулся Берестов.
— Ну поменьше смотрите телевизор, — ответил подполковник и полез в портфель.
Однако вытащил оттуда не пистолет с глушителем, а лист казенной бумаги с каким-то текстом и российским гербом.
— Вы должны подписать документ о неразглашении государственной тайны вот по этим пунктам. И особенно обратите внимание на последний пункт: за разглашение — смертная казнь.
Берестов по диагонали прочел все пункты и с готовностью поставил свою подпись.
— Значит, по уфологическому направлению работать только с ассоциацией «Аквариус»? — покачал головой Берестов.
— И никакой аналитики! — сдвинул брови подполковник.
— Никто не любит аналитику, — вздохнул журналист. — И это грустно. А с уфологией я решил завязывать. Исписался. Хочу заняться экономической политикой. Вот, к примеру, у меня есть любопытная информация о поставках гуманитарной помощи из США. Я могу на цифрах доказать, что гуманитарную помощь нам оказывают только для того, чтобы мы не вышла на мировой рынок продовольствия.
— Это можно, — одобрил Заруднев. — Это интересно. Да и народу давно пора знать правду об истинной американской благотворительности.
— А сейчас я могу быть свободным?
— Можете!
Когда Берестов выскочил на улицу и глотнул свежего воздуха, с души будто свалился камень. «Если сейчас добегу до метро и не подстрелят, то сегодня увижу Лилечку», — загадал он.
Однако до метро он не добежал. По дороге подвернулось такси.
— Шеф, знаешь, где ресторан «Тибет»? — спросил Берестов.
— Мне ли не знать! — ответил шеф и выжал полный газ.
Берестов взглянул на часы. Было без пятнадцати восемь. «Только бы пришла, — мелькнуло в голове, — остальное можно простить». И вдруг через несколько улочек он увидел её на Тверской бредущей неизвестно куда, только, кажется, не в сторону ресторана «Тибет».
— Шеф, тормози! — взволнованно крикнул Берестов и, мигом расплатившись с водителем, выскочил из машины.
Он подбежал к Ивановой сзади и вдел в её тоненькую ручку свою ладонь. От неожиданности Лилечка вздрогнула.
— Вы всегда появляетесь внезапно, как инопланетянин.
— Окстись! Инопланетяне появляются к несчастью. А я — наоборот. Так что, в «Тибет»? — счастливо улыбнулся Леня, видя, как теплеют её глаза и покрываются румянцем щеки. — А хочешь, поедем в Лондон! Устроимся работать на Би-би-си! Мы с тобой ценные кадры.
— Нет! — ответила Лилечка, топя его в своих огромных синих очах. — Я люблю Москву!
