полетел вниз тормошить угрюмую кассиршу. Но та ответила, что, возможно, его знакомая припылила на такси. И с раздражением заперла кассу.
И снова Маскитов ездил от дома к дому, стучал в ворота и умоляюще расспрашивал про бабушку, которую навещает на каникулах очаровательная студентка Казанского университета. Но все отрицательно качали головой и сочувственно вздыхали.
Совершенно изможденный и расстроенный в доску, Маскитов поехал назад, и если бы не был так влюблен, то, вероятно, заподозрил бы обман. Но ничего такого он даже близко не допустил и решил, что Альфред что-то напутал. Пустяки. Завтра он отловит ее на вокзале и тогда уже ни за что не отпустит от себя. И вдруг, совершенно некстати, Маскитов вспомнил, что тут неподалеку строится его загородный коттедж, который виделся ему во сне. «Заехать посмотреть, чего они там налепили?» — подумал Маскитов и нехотя свернул с проезжей части.
Смеркалось. Трасса была почти пуста. И если бы водитель «скорпиона» не был таким подавленным, то наверняка бы заметил, что вслед за ним свернул с дороги красный «жигуленок» с темными стеклами.
Когда стажер вошел в квартиру Закадыкина и победно поднял над головой туфельку, вся орава дружно ему зааплодировала.
— Фокус удался? — спросил майор, вытаскивая из кармана сигарету.
— Рванул как наскипидаренный!
Рахметов щелкнул пальцами и повернулся к девушке:
— Поздравляю, Быстрицкая! Это твоя заслуга. Девушка сделала реверанс и поднесла ручку для поцелуя.
— Вот и славненько, — произнес майор, задумчиво потерев лоб. — С наступлением сумерек можно уматывать.
С наступлением сумерек трамвай высадил всю компанию в северной части города, и они отправились друг за другом в глубь парка, шурша осенней листвой и хрустя сухими ветками.
Группа молча добрела до ямы, быстро разгребла листву и извлекла на поверхность мотоциклы, шлемы и кожаные куртки. Ни слова не говоря, команда облачилась в свою рокерскую одежду, попрыгала в седла и, как по сигналу, завела моторы.
Мотоциклисты с ревом и дымом вылетели из леса и, не включая фар, на огромной скорости понеслись по вечернему шоссе. Тормознув у перекрестка, они повернули на ту дорогу, где нет поста автоинспекции. За городом мотоциклисты включили фары и, дав полный газ, полетели по трассе, ведущей в Казань.
Так, ни разу не остановившись и не снижая скорости, они ехали два часа. Затем в каком-то глухом лесочке перекусили бутербродами и улеглись на плащ-палатки подремать.
Когда друзья проснулись, уже брезжил рассвет. Шеф цокнул языком и первый запрыгнул на мотоцикл.
У самого въезда в Казань девушка отделилась от своих попутчиков, чтобы подкатить к киоску со свежими газетами. Она долго что-то высматривала из-под темного шлема, наконец, найдя нужное издание, вскользь пробежала по сенсационной новости на первой полосе: немецкая телекомпания располагает новыми кинодокументами о торговле человеческими органами в России. Затем, отыскав раздел криминальных сообщений Волжского региона, принялась водить пальцем по жирно набранным столбцам. Ее ноготь уперся в нужную строчку, и девушка медленно прочла: «Вчера вечером в Симбирской области в районе Старого Гуляя у своего недостроенного коттеджа был убит автоматной очередью двадцатишестилетний предприниматель Юрий Маскитов…»
Не дочитав подробностей, мотоциклистка потрясла над головой газетой, и ее товарищи на мотоциклах дружно закивали головами. Один из них произнес густым басом:
— Ну что, Рахметов, программа-минимум выполнена, хотя мы так и не узнали, на что отвалили миллиард этому Дракуле.
— Во всяком случае, не на нужды трудящихся, а скорей — на морги для тех же трудящихся. Будь спокоен, мастер…
Мотоциклисты отпустили сцепления и с диким ревом понеслись в Казань той самой дорогой, где никогда не было поста ГАИ.
А через полтора месяца началась вторая Чеченская война.
Об авторе
Выпускник литературного института имени Горького Александр Андрюхин популярен не только в нашей стране. Тоскующие по родной реальности соотечественники читают его прозу в русскоязычном журнале «Панорама». На счету писателя несколько романов («Казнь за разглашение», «Искушение Кассандры») и большое количество журнальных публикаций.
Жанр повести Александра Андрюхина «Программа минимум» был разработан еще классиками, такими, как Редмонд Чандлер. Очень хороший фильм «Герой-одиночка» даже выдержан в стилистике 20-х годов XX века. Таких детективных произведений много, но все они как-то греют сердце: тоскливый маленький город, соперничающие бандитские группировки, единственный вечно нетрезвый слуга закона, который всем кажется отпетой сволочью, а на поверку оказывается порядочным парнем. Плохие парни в результате истребляют друг друга, не успев понять, что ими грамотно манипулируют. Идея ирреальная, но в соей безупречной логике очень красивая.
К несомненным литературным достоинствам «Программы минимум» без сомнения следует отнести остроумные гиперболы, с помощью которых изображены главные персонажи. Образ первого городского рэкетира написан с таким мастерством, идея его бизнеса по превращению людей в свиней настолько многогранна, что Тарантино - со своими сценариями - просто курит. А патриот? 26-летний юноша, вышедший на самый маленький в Москве Савеловский вокзал с баннером «Бескорыстные патриоты, откликнитесь!» потому, что жена-подлюка со спонсором сожительствовала. Да еще по утрам крошит в глазунью лук и пьет пиво - это не Мел Гибсон какой нибудь. Вот кому «букеров» давать надо, а вы говорите «Гандлевский»!
Сергей Шулаков
