Божиею милостию мы Анна императрица и самодержица Всероссийская и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всем нашим верным подданным.
Понеже мы по матерней нашей к государству и к верным подданным нашим любви имея попечение о предбудущем оных твердом благополучии и безопасности за благо и потребно рассудили о наследии императорского нашего престола благовременное определение учинить, и по даровании нам от всевышнего Бога самодержавной императорской власти любезнейшего внука нашего благоверного государя великого князя Иоанна наследником нашим чрез публикованный о том от пятого числа сего месяца всемилостивейший наш указ объявить. А при том не меньше же и о том стараться имеем, чтобы намерение наше о неотменном после нас содержании и сохранении счастливо установленной в империи нашей формы правительства по желанию нашему исполнено было. А по воле Божеской случиться может, что помянутый внук наш в сие ему определенное наследство вступить имеет в невозрастных летах, когда он сам правительство вести в состоянии не будет: того ради всемилостивейшее определяем, чтоб в таком случае и во время его малолетства правительство и государствование именем его управляемо было чрез достаточного к такому важному правлению регента, который бы как о воспитании малолетнего государя должное попечение имел, так и правительство таким образом вел, дабы по регламентам и уставам, и прочим определениям и учреждениям от дяди нашего блаженной и вечнодостойной памяти государя императора Петра Великого и по нем во время нашего благополучного государствования учиненным, как в духовных, военных, так и в политических и гражданских делах поступано было без всяких отмен. К чему мы, по всемилостивейшему нашему матернему милосердию к империи нашей и ко всем нашим верным подданным, во время малолетства упомянутого внука нашего великого князя Иоанна, а именно до возраста его семнадцати лет, по данной нам от всещедрого Бога самодержавной императорской власти определяем и утверждаем сим нашим всемилостивейшим повелением регентом государя Эрнста Иоанна, владеющего светлейшего герцога Курляндского, Лифляндского и Семигальского, которому во время бытия его регентом даем полную мочь и власть управлять на вышеозначенном основании все государственные дела, как внутренние, так и иностранные, и сверх того в какие бы с коею иностранною державою в пользу империи нашей договоры и обязательства вступил и заключил, и оные имеют быть в своей силе как бы от самого Всероссийского самодержавного императора было учинено, так что по нас наследник должен оное свято и ненарушимо содержать. Не меньше же ему регенту по такой ему порученной власти вольно будет о содержании сухопутной и морской силы, о государственной казне, о надлежащих по достоинствам и по заслугам к Российской империи всяких награждениях, и о всех прочих государственных делах и управлениях такие учреждения учинить, как он по его рассмотрению запотребно в пользу Российской империи изобретет. А ежели Божеским соизволением оный любезный наш внук благоверный великий князь Иоанн, прежде возраста своего и не оставя по себе законнорожденных наследников преставится, то в таком случае определяем и назначиваем в наследники первого по нем принца брата его от нашей любезнейшей племянницы, Ее высочества благоверной государыни принцессы Анны, и от светлейшего принца Антона Улриха, герцога Брауншвейг-Люнебургского рождаемого, а в случае и его преставления других законных из того же супружества рождаемых принцев всегда первого, и при оном быть регентом до возраста их семнадцать лет упомянутому же государю Эрнсту Иоанну, владеющему светлейшему герцогу Курляндскому, Лифляндскому и Семигальскому, и управлять всякого именования государственные дела как выше сего установлено, а в таком случае, ежели б паче чаяния по воле Божеской случиться могло, что вышеупомянутые наследники как великий князь Иоанн, так и братья его преставятся, не оставя после себя законнорожденных наследников, или предвидится иногда о ненадежном наследстве, тогда должен он регент для предостережения постоянного благополучия Российской империи, заблаговременно с кабинет- министрами и Сенатом и генералами-фельдмаршалами и прочим генералитетом о установлении наследства крайнейшее попечение иметь, и по общему с ними согласию в Российскую империю сукцессора избрать и утвердить, и по такому согласному определению имеет оный Российской империи сукцессор в такой силе быть, яко бы по нашей самодержавной императорской власти от нас самих избран был. И яко мы вышеописанное определение по довольному и здравому рассуждению в пользу нашей империи и всех наших верных подданных учинили, того ради чрез сие всемилостивейше повелеваем, чтобы все государственные чины, как духовные, так военные и гражданские и другие, какого бы звания ни были, в управлении по должностям своим дел оному регенту были во всем так как нам послушны, и в пользу империи все его повеления и учреждения исполняли. А между тем несумненно уповаем, что оный определенный от нас регент по имеющей чрез многие годы к нам верной ревности оставшей нашей императорской фамилии достойное и должное почтение показывать и по их достоинству о содержании оных попечение иметь будет. И яко с одной стороны такое регентское правление Его любви герцогу Курляндскому натуральным образом неинако как тягостно и трудно быть может, и он сию тягость принять из единой к нам и к государству и подданным нашим любви и ревности склонился. Тако и с другой стороны, ежели б такие обстоятельства как в рассуждении собственного Его любви состояния, так и других в тягость ему приключающихся околичностей, случись что он правление регентское необходимо снизложить пожелает, то мы на оное снизложение ему всемилостивейшее соизволяем, и в таком случае ему регенту с общего совета и согласия кабинета, Сената, генералов фельдмаршалов и прочего генералитета, учредить такое правление, которое бы в пользу нашей империи и наших верных подданных до вышеписанных наследника нашего уреченных лет продолжиться могло. И учиняя такое учреждение может он регент по своему изволению или здесь остаться, или в свое герцогство возвратиться, в чем ему упомянутым нашим кабинет-министрам, Сенату, генералам фельдмаршалам и генералитету всякое вспоможение и удовольствие учинить. И для вящего утверждения мы сие нашею собственною рукою подписали и нашею печатью утвердили. Дано в Санкт-Петербурге Октября шестого дня тысяща семьсот четыредесятого года.
Подлинный подписан собственною Ее императорского величества рукою тако: Анна.
Печатано при Сенате. Октября 18 дня 1740 года.
(Печатается по:
4
1740 г. ноября 9. Манифест (копия) об отрешении от регентства Империи герцога Курляндского Бирона
Божиею милостию мы, Иоанн Третий, император и самодержец всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем чрез сие во всенародное известие. Хотя по всепресветлейшей, державнейшей, Великой Государыни Анны Иоанновны, Императрицы и Самодержицы Всероссийской, вселюбезнейшей нашей Государыни бабки, блаженной и вечнодостойной памяти, учиненному и при манифесте нашем, от 18 дня октября, в народе публикованному определению, регентом Всероссийской нашей Империи, Вов время нашего малолетства, определен и учрежден был светлейший герцог Курляндский Эрнст Иоанн. Но при том, по тому же Ея Императорского Величества определению, ему, герцогу, именно поведено сие свое регентство вести и отправлять по государственным нашим правам, конституциям и прежним как он Ея Императорского Величества, так и от всепресветлейших Ея Императорского Величества предков определениям и учиненным государственным уставам, и особливо ему же притом поведено не токмо о дражайшем здравии и воспитании нашем должное попечение иметь, но и к вселюбезнейшим нашим родителям и ко всей нашей императорской фамилии достойное и должное почтение оказывать, и, по их достоинству, о содержании оных попечение иметь. Но вместо должного, по тому Ея Императорского Величества определению, исполнения, мы, к великому нашему неудовольству, усмотреть принуждены были: коим образом он, герцог Курляндский, тотчас по восприятии сего своего регентства и, не обождав еще, чтобы тело Ея Императорского Величества земле предано было, не токмо многие государственным нашим правам и прежним определениям противные поступки чинить, но, что наивящше есть, к любезнейшим нашим родителям, их высочествам государыне нашей матери и государю нашему отцу такое великое непочитание и презрение публично оказывать, и при том еще со употреблением непристойных угрозов, такие дальновидные и опасные намерения объявить дерзнул, по которым не токмо вышепомянутые любезнейшие наши государи родители, но и мы сами, и покой и благополучие Империи нашей в опасное состояние приведены быть могли б: и для того желая и должна себя признавая таким оного герцога Курляндского частоупомянутому Ея Императорского Величества учиненному определению нарушительным и явно противным поступкам и дальновидным его нам, любезнейшим нашим родителям, всей императорской нашей фамилии и государству нашему опасным видам
