варианты решения этой проблемы. Но, тут он услышал невероятное:
– Если уж такая неудача, я приглашаю вас обоих ко мне домой. Там, конечно, нет живой музыки, но фужеры есть точно, – сказала Марина, застенчиво улыбнувшись.
Павел почувствовал, что нужно срочно что-то сказать и поспешно спросил:
– А не будет ли это неудобным?
Марина, закинув ногу на ногу, мечтательно произнесла:
– Для меня это, точно, не будет неудобным – это моя квартира, а вот для вас не знаю. Возможно, вас жена дома ждет?
Павел нервно мотнул головой и ответил:
– Я ведь говорил, что одинок.
– Я вас проверяла, – засмеялась Марина, – а вдруг вы забудете и проговоритесь.
Павел не верил происходящему. Может, это сон? Неужели, так легко познакомиться с красивой девушкой и сразу же очутиться у нее в гостях? Что там с девушкой!? Сразу с двумя!
Поймав такси, все уселись в машину, Марина назвала адрес, и они поехали навстречу приключениям.
Что было дальше? Дальше было шампанское, еще две бутылки, коньяк, танцы и…
Проснувшись поутру в объятиях Марины, Павел чувствовал себя настолько хорошо, как еще ни разу до этого.
Глава XVII
Воскресенье. Как прекрасно! Никуда не нужно спешить, продукты в холодильнике, выпивка найдется. Но, главное… Главное – на груди спит красивая девушка. Неужели, это все со мной? Неужели, все так отлично складывается?
Павел лежал в постели и пытался вспомнить. Куда подевалась Ира? Возможно, она еще вчера уехала. А как провести сегодняшний день? Сводить Марину в кино, а потом завалиться в ресторан? Рвануть за город на шашлыки или, вообще, остаться в гостях у Марины и наслаждаться друг другом? Ах, как приятно, когда приходится решать такие проблемы…
И Павел снова задремал. Ему снился новый сон…
Рамзес ХII беспокойно ходит по залу. Как там народ? Что жрецы? Тут в зале появляется Павел и кланяется, приветствуя фараона. Павел теперь верховный жрец. Рамзес не обращает на приветствия никакого внимания и, усевшись на трон, спрашивает:
– А что, разве в казне так мало денег? Почему народ бунтует? Почему солдаты нас не охраняют?
Павел слушает царя, учтиво склонив голову, а затем отвечает:
– О, владыка, любимец Амон-Ра, с твоего позволения я отвечу, что после войны наша казна действительно оскудела. Люди голодают, требуют хлеба… Нубийцы не получают жалованье шестой месяц подряд и тоже недовольны.
– Но, я знаю, что в Лабиринте хранятся огромные сокровища. Ты – верховный жрец, ты – главный казначей и хранитель богатств Мисра. Неужели, ты не можешь приказать открыть хранилище и накормить народ? Или ты ждешь, чтобы я заставил тебя?!
Глаза Павла блеснули огнем, но он смог подавить свое раздражение и ответил с тем же почтением:
– О, богоподобный, тебе известно, что ворота хранилища могут открыться только тогда, когда настанет Особый День. Такой день еще не настал, и было бы неблагоразумно открывать сокровищницу Лабиринта сейчас.
– Неблагоразумно!? – в гневе закричал Рамзес. – Да, как ты посмел говорить мне, владыке Верхнего и Нижнего Мисра, Ливийской пустыни и любимцу Амон-Ра такие слова?! Ты, жалкий и ничтожный жрец!
После этих слов Рамзес в бессилии опустился на трон и с ненавистью посмотрел Павлу в лицо.
– Собака. Ничтожная собака, – воскликнул фараон и ткнул пальцем в жреца. – Вставай и иди прочь. Вон из дворца, гнида!
Когда Павел удалился, фараон еще долго с ненавистью смотрел ему вслед. Проклятые жрецы. Воры и предатели. Они из года в год жиреют за счет государства и простых людей, обманывают всех, подкупают доносчиков, считают себя неприкасаемыми. Если бы это видел мой дед! Это позор. Я прошу у них то, что мне принадлежит с самого рождения. Эти гады и армию настроили против меня. А ведь, я знаю, знаю, что в Лабиринте столько сокровищ, что хватит на всю страну. Это богатство моих предков. Жрецы… Я уничтожу это сословие, клянусь Осирисом!
Фараон решительно вскочил на ноги и крикнул советника.
– Где сейчас моя армия? Кто остался мне верным до конца?
Советник, низенький сухой старикашка, поклонившись, ответил:
– О, великий, верные тебе люди здесь. Они рядом. Прикажи трубить поход, и они последуют за тобой куда угодно.
– К Лабиринту. Сейчас же!
Советник выбежал из зала, и фараон сосредоточенно стал думать. Ничего. Я покажу всем, кто управляет страной.
Двухтысячная армия во главе с Рамзесом подошла к воротам Лабиринта. Море людей… Нет, они еще не схватились за оружие. Они ждут, что скажет их фараон.
Рамзес поднялся на колесницу и поднял руку вверх. Море людей затихло. Посмотрев по сторонам и увидев тысячи устремленных на него глаз, фараон начал:
– Мой народ! К тебе обращаюсь я, Амон-Ра, брат Осириса и Тота, Рамза! Я вижу, в каком положении оказался Миср. Я чувствую, как страдают ваши дети. Но, я клянусь Сетом, что смогу спасти страну от голода и нищеты. Да, моя казна пуста, но выход есть!
После этих слов Рамзес внимательно посмотрел на внимающих его речам людей. Они ждали чуда.
– Выход есть! В Лабиринте столько серебра и золота, что хватит на всех. Я смогу накормить всю страну и каждого в отдельности. Но, мне нужно одно. Мне нужна ваша поддержка. Вы хотите, чтобы я открыл сокровищницу?
Оглушительный рев из десятков тысяч глоток прозвучал как сотни раскатов молний. Рамзес понял, что его слова услышаны.
Но, вдруг, все смолкло. Люди поднимали головы вверх и смотрели на крышу Лабиринта. Там появилось пятеро жрецов во главе с Павлом, который, преодолев отвращение перед толпой, громогласно заявил:
– Люди Мисра, приказ Рамзеса для нас священен. Если он приказывает открыть Лабиринт – так тому и быть. Но, я вас предупреждаю, что Боги могут наказать вашего фараона за это святотатство. Всем вам известно, что Лабиринт хранит в себе все сокровища до Особого Дня. И я спрашиваю вас, хотите ли вы рискнуть жизнью богоподобного или нет?
Сто тысяч человек хором выразили свое одобрение. После этого Павел продолжил:
– Если, после открытия Лабиринта, небо не почернеет и Осирис не отвернет от Мисра своего лица, то Боги разрешили взять из сокровищницы то, что нам нужно. Если, наоборот, то любимец Амон-Ра погибнет!
Рамзес продолжал стоять на колеснице и не верил своим ушам. Неужели, жрецы смирились со своим поражением? Вряд ли. Фараон слишком хорошо знал ненавистную ему касту и не верил их словам. Какое-то недоброе предчувствие терзало его сердце. Что-то должно произойти…
Тем временем жрецы спустились по ступеням Лабиринта и остановились у его входа. Только этим пятерым известна дорога по Лабиринту к сокровищнице. Любой непосвященный попадет туда и вскоре погибнет. И теперь жрецы подошли к воротам и прислонили к ним свои ладони. Ворота начали медленно открываться.
Внезапно, начало происходить необъяснимое. Небо над Лабиринтом потемнело, и солнечный свет потонул во мгле. Люди в ужасе стали метаться по сторонам, возникла паника, многие падали на песок и дико кричали от страха. Пророчество верховного жреца начало сбываться – Осирис отвернулся от Мисра…
Фараон, не помня себя от отчаянья, рухнул на колени. Этого не может быть! Боги не хотят мне помочь!
Внезапно, жгучая боль пронзила его тело. Телохранители уже ничего не могли поделать – из спины Рамзеса XII торчало копье. Фараон умер.
