Добившись от матери полного взаимопонимания, Павел взял рыболовные снасти и якобы пошел на рыбалку с ночевкой. Уже тогда у него за поясом торчал тот самый нож.
В пригородной электричке Павел сразу уснул. Иногда он просыпался на минуту-другую и смотрел на мелькающие за окном фонарные столбы. Никаких угрызений совести и полное отсутствие страха. Пустота, вакуум. Может, я прирожденный убийца? Интересно, что сейчас делает Марина?
Марина! Павел ощутил, что волосы на его голове встают дыбом. Если Павла назначат директором треста, то Марина сразу поинтересуется судьбой Соркина и, конечно, узнает о его убийстве! Она обо всем догадается. Что тогда? Значит… Марина свидетель?
Пока не поздно, нужно порвать с ней отношения. И сделать это нужно в считанные часы. А я-то считал, что все продумал. Определенно, Марина не должна ничего узнать.
Глава XXI
Утром Павел был на работе. Трест гудел, как потревоженный улей. Кто-то пробежал по коридору, кто-то что-то кричал, всюду бродили посторонние люди. «Началось», – догадался Павел и со спокойным лицом пошел к своему кабинету. При его появлении все замерли и притихли. С недоумением посмотрев по сторонам, он обратился к секретарше Миле с вопросом о происходящей шумихе. Девушка побледнела и траурным голосом протянула:
– Павел Антонович, милиция сказала, что Аркадий Иосифович… его…
Тут Мила разревелась, а Павел, приняв строгий вид недовольным тоном переспросил:
– Что вы мямлите? Что с Аркадием Иосифовичем? Почему вы плачете?
Девушка никак не могла успокоиться, и ей на выручку пришел один из инженеров:
– Аркадия Иосифовича вчера убили. Он умер.
Павел пошатнулся и нащупал рукой опору в виде подоконника.
– Умер? Убили? Вы шутите?
Мила, взяв себя в руки, ответила:
– Разве так шутят? Полчаса назад позвонили из милиции и сказали, что Аркадия Иосифовича сегодня ночью нашли в подъезде мертвым. Приехал следователь из райотдела и всех опрашивает. Спрашивал, когда вы приедете. Я ответила, что вы за городом.
Павел тяжело опустился на стул.
– Да, я был за городом, но сегодня утром вернулся. Убили… Это просто невероятно. За что? Такой человек был.
После этих слов Павел уставился невидящим взглядом в одну точку на стене и долго молчал. Выйдя из оцепенения, он снова обратился к секретарше:
– Кто его убил? Поймали негодяя?
Мила отрицательно покачала головой и добавила:
– Ищут. Милиция ходит по управлению и никому не дает нормально работать. И у меня спрашивали, когда я видела Аркадия… в последний раз.
Девушка замолчала и приложила к щекам платочек. Внезапно Павел понял, что от него ожидают каких-либо указаний. Ясно одно – сидеть на месте нельзя. Надо что-то делать.
Выйдя из приемной, он начал думать. С чего начать? Нужно найти следователя и изображать недоумение и искреннюю скорбь.
На первом этаже он нос к носу столкнулся с невысоким мужчиной лет сорока пяти, выходящим из подсобного помещения. Подойдя к незнакомцу, Павел взволнованно спросил у него:
– Это вы из милиции?
Мужчина пристально посмотрел на Павла и утвердительно кивнул.
– Да я. А вы кто будете?
– Я заместитель директора… Э-э бывшего директора. Павел Антонович Губский. Я только что приехал и мне сказали, что…
Следователь оживился и, щелкнув пальцами, перебил его:
– Вы – тот самый заместитель, который два дня не появляется в тресте, так?
Павел, смутившись, ответил:
– Понимаете, у меня мама болеет, вот я иногда ее и навещаю. Можно узнать, что случилось?
Мужчина деловито засунул руки в карманы брюк, качнулся на каблуках и усталым голосом сказал:
– Убили вашего директора этой ночью. Прямо в подъезде его дома. Зарезали. Вы что-нибудь знаете?
После этих слов следователь хитро прищурился и немного открыл рот. Павел, опешив от такого вопроса, заикаясь, ответил:
– Помилуйте, откуда? Я, я поражен до глубины души. Меня, меня ведь не было…
Мужчина посмотрел по сторонам и тихим голосом задал следующий вопрос:
– Когда вы видели убитого в последний раз? При каких обстоятельствах?
– Ну, это было в пятницу. Да, точно в пятницу. Я зашел к нему где-то… Около половины пятого вечера. Он был в своем кабинете. Я ему сказал, что до понедельника уезжаю к матери за город. Вот, по-моему, и все.
Следователь пару секунд подумал и вновь спросил:
– Что-нибудь странное заметили?
Павел пожал плечами и, не задумываясь, ответил:
– Нет. Все было, как всегда.
– А где вы были сегодняшним вечером между девятнадцатью и двадцатью тремя часами?
Здесь Павел понял, что в ответ нужно вложить все имеющееся самообладание.
– Я был рядом со своей мамой, за городом в Семеновке. Я приехал только два часа назад. Заскочил домой, переоделся и на работу. Можете проверить.
Его собеседник вздохнул и риторически заметил:
– Проверим, если нужно будет. Моя фамилия Самойлов. Лев Иванович. Если что-нибудь вспомните или узнаете, звоните мне на рабочий. Вот номер.
Тут он вырвал из блокнота чистый лист бумаги и ручкой черкнул несколько цифр.
– До свидания. Мне очень жаль.
После этих слов Самойлов развернулся и, оглядываясь по сторонам, побрел в сторону мастерских.
Павел вздохнул с облегчением. Кажется, ничего не заподозрил. Однако, расслабляться нельзя. Мало ли, что им там, в милиции, в головы взбредет. Пора работать.
Поднявшись в свой кабинет, Павел закрыл дверь на ключ и уселся на диван.
Вечером нужно будет съездить к Марине. Объясню ей, что между нами больше ничего нет и лучше расстаться друзьями. И… ни слова о Соркине.
Глава XXII
Странно, но лифт, почему-то, не работал. Павлу пришлось подниматься на шестой этаж пешком. Немного отдышавшись перед дверью, он открыл, наконец, квартиру и, не разувшись, прошел на кухню. Очень хотелось пить. Его с утра мучила жажда и на работе он выпил целых два кувшина воды. Чувствовалось неприятное жжение в груди и легкое удушье. Открыв форточку, Павел впустил в комнату свежий воздух. Теперь легче.
Удивительно, но в кране воды не было. Что за день сегодня?! То лифт, то вода. Чересчур много на сегодня событий. Душевных мук после убийства Соркина Павел не ощущал. Ни капли. Ни капли воды – ни капли угрызений. Он внутренне усмехнулся такому умозаключению. Получается, убить человека – это так просто. Хлоп – и нет человека. Наверное, врут писатели в своих книжках о раскаяниях. Или я один такой?
Сейчас это не имеет значения. Важно то, что будет дальше. Милиция не должна меня подозревать – алиби, что надо. Остается разобраться с Мариной и дело в шляпе. А если она заупрямится? А если будет требовать объяснений нашего разрыва? А если на работе будет меня преследовать? Что тогда? Тогда…
Павел замер как вкопанный. Тогда и ее придется…
Это уже слишком. Ведь, должен быть выход. Я всегда нахожу решение. Она поймет, она умная. Я скажу ей, что ошибался, что мы чужие люди, а наша связь была минутной слабостью и такое случается со всеми.
