Складни

Но пришли, так давайте калякать,
Не часы ж, не умеем мы тикать,
Может быть, вы хотели б поплакать?
Так тихонько, неслышно… похныкать?

Иль от ветру глаза ваши пухлы,
Точно почки берез на могилах…
Вы молчите, печальные куклы,
Сыновей ваших… я ж не казнил их…

Я, напротив, я очень жалел их,
Прочитав в сердобольных газетах,
Про себя я молился за смелых,
И священник был в ярких глазетах.

Затрясли головами эстонки.
Ты жалел их… На что ж твоя жалость,
Если пальцы руки твоей тонки,
И ни разу она не сжималась?

Спите крепко, палач с палачихой?
Улыбайтесь друг другу любовней!
Ты ж, о нежный, ты кроткий, ты тихий,
В целом мире тебя нет виновней!
Добродетель… Твою добродетель
Мы ослепли вязавши, а вяжем…
Погоди — вот накопится петель,
Так словечко придумаем, скажем…
. . . . .

Сон всегда отпускался мне скупо,
И мои паутины так тонки…
Но как это печально… и глупо…
Неотвязные эти чухонки…

¹⁹⁰⁶

* * *

Но для меня свершился выдел,
И вот каким его я видел:
Злаченно — белый — прямо с елки
Был кифарэд он и стрелец.
Звенели стрелы, как иголки,
Грозой для кукольных сердец…
Дымились букли из-под митры
На струнах нежилась рука,
Но уж потухли струны цитры
Меж пальцев лайковых божка.
Среди миражей не устану
Его искать — он нужен мне,
Тот безустанный мировражий,
Тот смех огня и смех в огне.

ТРИ СЛОВА

Явиться ль гостем на пиру,
Иль, чтобы ждать, когда умру
С крестом купельным, на спине ли,
И во дворце иль на панели…

Сгорать ли мне в ночи немой,
Свечой послушной и прямой,
Иль спешно, бурно, оплывая…
Или как капля дождевая,

Но чтоб уйти, как в лоно вод