— Не страшно. Показывай.
Выбрав подарок, массивный золотой браслет. Сергей отсчитал деньги.
— У Вас очень красивые глаза. — Сергей улыбнулся девушке.
— Баркалла. — Зарина потупив то, чему Сергей высказал свой комплимент, покраснела и улыбаясь прикрыла лицо платком.
— Позови отца Зарина, — попросил он.
Девушка кивнула головой и, повернувшись к кучке мужчин, крикнула что-то по-чеченски.
Подошел чеченец лет сорока, крепкий плечистый мужчина. Отца Зарины звали Зелимхан.
— Маршала, Зелимхан! Аушь мух ду? — спросил, по чеченски, Сергей.
— Дика ду, Сергей. Дика ду. Откуда по чеченски знаешь? — довольно улыбаясь, спросил отец Зарины и пожал Сергею руку:
— Совсем чеченец ты стал Сергей. Может, останешься здесь. Жену тебе найдем!
— Если только, Вашу дочь, Уважаемый! А чеченский. Вот выучил немного, грех за столько лет не выучить. — ответил Серега.
— Э-э-э Сережа, Зарина уже просватана. Может другую. У меня много дочерей. Зачем звал?
— Нет, Зелимхан, другую не хочу! А за Зарину хороший калым бы дал. Наточишь, мне нож? — доставая финку, спросил Сергей Зелимхана.
— Хорошо, наточу, шелк на лету резать можно будет. — Чеченцы были мастерами в заточке ножей и кинжалов. Сергей всегда удивлялся, как можно, так наточить огромный кинжал, что им можно без мыла брить лицо.
— Оставишь у дочери, я потом буду возвращаться, заберу. — Сергей передал ему свою финку, подаренную братом. Финка была хороша, дамасская сталь, рукоятка из мамонтого зуба. На ручке двуглавый орел из чистого серебра. Брат отсидел три года в тюрьме, поэтому в ножах знал толк.
— Мы скоро домой Зарина. Сан сагатлур ду хьуна — сказал Сергей девушке, когда отец отошел.
— Удачной дороги! — ответила девушка и снова спрятала лицо.
— Адикел, Зарина! — попрощавшись, Сергей отошел.
Отношения с местным населением строилось на принципе терпимости. Мы не трогаем Вас, вы не трогайте нас.
Сергей, разглядывая товары, пошел вдоль рынка. Зелимхан о чем-то говорил с мужчинами, показывая на него, те кивали головами. Увидев, что Сергей посмотрел в их сторону, помахали руками, он махнул им в ответ.
Зарина, грустно, посмотрела вслед этому ерси. Он ей нравился, даже похож был на чеченца, немного. Вот, даже чеченский учит. Все гаски (русские) были болтунами и зубоскалами. Этот же, был сдержан, и не говорил слов понапрасну. Всегда почтителен к женщинам и старикам. Уважал традиции горцев. Эх, если бы он, был чеченец. Она бы уговорила отца, отдать ее за него за муж. Хотя говорят, раньше, ерси женились на чеченках, надо спросить у бабушки. А потом поговорить с отцом. И Зарина улыбнулась.
В эту минуту Сергей увидел Ваху. Окликнул его.
Ваха, молодой парень лет 16. Местный калека. Высокий, тощий, в очках со стеклами похожими на донышки пивных бутылок. Тело Вахи было все покрыто язвами.
— Ваха попроси пацанов, пусть, котенка притащат. — Сергей купил несколько шоколадок у соседки Зарины и передал парню.
— Котенка, что это? — Ваха плохо знал русский.
— Ну кошку, знаешь. Мяу, мяу?
— А-а-а! Цицик?
— Цицик, цицик. — вспомнил как по чеченски кошка Серега: — и пусть принесут котенка на КПП. Спросите Михалыча и отдадите. Он за это сгущенки даст, две банки.
Ваха свистнул, сбежалось несколько пацанят. Ваха поговорил с ними по чеченски и они убежали. Один задержался, это был восьмилетний Магомед.
— Эй, русский, дай патрон? На свадьбе стрелять буду, — попросил он.
— Нет, на лучше вот что, — и Серега купил ему игрушечный грузовик. Тот взял и снова спросил.
— А зачистка будет сегодня?
— Нет, не будет.
Пацан, удовлетворенно кивнул, побежал к стоявшему по соседству дому. Уцепившись за забор, подтянулся и заорал вглубь двора.
— Шамиль!!! А Шамиль!!!
— О-о-о, — донеслось со двора.
— Скажи отцу, пусть сегодня горы не ходит, лес не ходит. Зачистка не будет. Скажи, Магомед сказал!!!!
Серега усмехнулся и пошел догонять ребят. С ним пошел калека Ваха. Он хотел, что бы Сергей продал ему свою финку.
У Вахи была заветная мечта — зарезать федерала. Он ее не скрывал. Но вот проблема, у него небыло подходящего ножа.
— Сергей, продай нож? Пять тысяч дам, — цена поднялась, в прошлый раз он предлагал три, еще раньше тысячу.
— Э Ваха мы же уже говорили. Не могу, брат подарил.
Ваха разочаровано вздохнул. Исполнение мечты откладывалось на неопределенный срок.
Судьба Вахи была трагичной. Он родился здоровым, не попадал под бомбежки, не подрывался на минах. С ним произошло нечто другое.
Когда отряд перебазировался в Гудермес, на следующий день старуха чеченка привела Ваху к отрядному доктору.
Чумаков обрабатывал парню язвы на теле. В палатку зашел Сергей, увидел. Спросил Чумакова.
— Док, а это не заразно. Что ты его прямо в палатке, лечить начал?
— Не Серый, не заразно. Это химический ожог.
— В смысле, химический?
— Ты в армии служил? Знаешь что такое боевые ОВ. Отравляющие вещества?
— Знаю, проходили. Зорин, зоман, иприт, Циклон-Б, а что?
— Вот перед тобой сидит результат, их действия. Хорошо живой остался.
— Да, русский. Мы лес ходили, фазана ловить. Пролетел самолет, чем-то побрызгал. Двое умерли, а я вот такой стал, — подключившись к разговору, сказал Ваха.
Это была страшная правда войны. Серега иногда встречал в лесу, в горах и в хозяйстве у чеченцев, странные емкости с предупреждающими надписями и соответствующими знаками. «Токсично» или «Осторожно яд». После разговора с Чумаковым, найдя во дворе одного чеченца, такую емкость, Сергей ее сфотографировал и показал отрядному химику.
— Что это?
— ВАП. Выливной авиационный прибор, — ответил химик.
— Для чего?
— В нем можно дополнительно керосин, для самолетов брать. Отраву, всякую из него распылять.
— А здесь в Чечне распыляли?
— Ты знаешь, официально нет. Это запрещено всякими конвенциями. Но неофициально могу сказать, что все возможно. Мы, тоесть Россия, в соответствии с договором, должны уничтожать химическое оружие. А применение ОВ в боевых действиях, и есть такое уничтожение. А что ты так волнуешься? — поинтересовался химик.
— Да так, увидел эту хрень, интересно стало.
— Понятно. Я так скажу. Чечня часть России, возможно, что и поливали горы, какой нибудь дрянью, кто же проверит. Земля то — наша. Все шито-крыто, — добавил химик.
Разговор оставил тягостный осадок на душе Сереги.
— Серый, ты что там, застрял? — стоя на крыльце кафе, кричал Громов.
— Все, уже иду. Ладно, Ваха — пока, — и зашел в кафе.
