Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)

Я беспокойно ждал, когда бродяга возьмет себя в руки и, пошатываясь, уберется прочь. Потом, опасливо оглядываясь, постучал в дверь миссис Миллер и назвал себя. И вот, когда я отдал ей еду, она задала мне этот вопрос:

— Кем ты не хочешь стать, когда вырастешь?

Если бы в тот момент я был на пару лет старше, то обратная постановка этого избитого вопроса лишь привела бы меня в раздражение. Она показалась бы надуманной. Но я был еще совсем мал, и вопрос мне даже понравился.

Я робко ответил, что не хотел бы стать адвокатом. Я так сказал из преданности матери. Мама иногда получала какие-то письма, после которых плакала или же много курила. Она громко ругала адвокатов, этих чертовых проныр адвокатов.

Миссис Миллер мой ответ понравился.

— Хороший мальчик, — фыркнула она. — Мы все про них знаем. Ублюдки, не так ли? Вечно со своими дополнительными условиями, а печатают их мелким шрифтом! Оно прямо под носом, под самым носом, а ты просто не видишь его, а потом оно вдруг заставляет себя увидеть! И как только его замечаешь, ты пропал! — Она усмехнулась. — Не попадись на мелкий шрифт! Я открою тебе один секрет.

Я тихо ждал, вытянув шею под дверью.

— В деталях — сам дьявол! — Она снова рассмеялась. — Спроси у матери, если не веришь. В деталях сам дьявол!

Обычно я ждал минут двадцать, пока миссис Миллер закончит с едой, а потом мы проделывали утреннюю процедуру в обратном порядке, то есть она быстро просовывала мне через приоткрытую дверь пустую миску. Я возвращался домой и вместе с ней передавал маме ответы на ее многочисленные вопросы. Обычно она кивала и что-то записывала. А иногда плакала.

После того как я сообщил миссис Миллер, что не хочу быть адвокатом, она стала просить меня читать ей вслух. Она велела мне передать это матери и сказала, чтобы я приносил ей газету или одну из книг, которые она назвала. Мама лишь коротко кивнула на это, и в следующую среду я получил завернутый сэндвич и газету «Зеркало». Мама наказала мне, чтобы я был вежлив с миссис Миллер и слушался ее, а еще она сказала, что зайдет за мной днем.

Вообще-то я ее не боялся. Миссис Миллер за своей дверью никогда не обижала меня. Я был послушным и лишь немного нервничал.

Миссис Миллер заставляла меня читать рассказы на определенных страницах, номера которых выкрикивала из-за двери. Она требовала, чтобы я перечитывал их снова и снова, очень медленно. Потом она разговаривала со мной. Обычно все начиналось с шуток по поводу адвокатов и мелкого шрифта.

— Есть три способа не видеть то, чего видеть не хочешь, — сказала она мне. — Один чертовски болезненный, он для трусов. Второй способ — закрыть глаза навсегда, что практически то же, что и первый. Третий — самый трудный, но и самый лучший. Надо сделать так, чтобы перед глазами было лишь то, что ты можешь позволить себе видеть.

Однажды утром я застал ту стильную азиатскую женщину. Она что-то быстро нашептывала через дверь. Я слышал, как миссис Миллер с явным неодобрением кричала ей в ответ. В конце концов молодая женщина пронеслась мимо, просто уничтожив меня своими духами.

Миссис Миллер смеялась, а во время еды была сверх меры разговорчива.

— Она нарывается на неприятности — путается не с той семейкой. С такими нужно держать ухо востро! — сказала она тогда. — Каждый там — хитроумный ублюдок. Не успеешь оглянуться, как тебя уничтожат.

— Есть там один упрямый горлопан… а есть один шустрый старик, имени которого лучше не называть, — бормотала она, — все они — поганые ублюдки, все! Им нельзя доверять, вот что я тебе скажу! Надо это знать, да! — Она засмеялась. — Уж поверь мне, пропадешь как нечего делать. — Как сегодня погода? — вдруг спросила она.

Я сказал, что облачно.

— С этим нужно быть осторожнее, — отозвалась она, — со всеми этими лицами в облаках. Нельзя не заметить, правда? — Она перешла на шепот. — Сделай одолжение, когда пойдешь домой к своей мамочке, не смотри вверх, мальчик. Вообще не смотри вверх.

Но когда я вышел, погода переменилась. Припекало, небо было синим-синим.

Те двое пьяниц опять бранились в холле. Я проскочил мимо них к двери. Пока я был у миссис Миллер, они все время спорили какими-то сдавленными голосами.

— Знаешь, сейчас я даже не вспомню, с чего все началось, — сказала миссис Миллер, когда я перестал читать. — Не помню! Просто ужас. Это все время ускользает от меня. Сказать по правде, может, я была слишком любопытной, слишком этим рисовалась. Не могу сказать, что я так этим гордилась, но вполне возможно… Вполне возможно. Но каков бы ни был вопрос, все дело в том, как увидеть ответ. Можно смотреть на вещи и видеть в них скрытое. Смотришь, скажем, на потеки смолы на стене или на крошащийся кирпич, на что-нибудь в этом роде… Есть способ разъять их. Если знаешь, как это делается, то можно прочесть то, что в них скрыто, что находится прямо под носом. Ты это видишь, но не замечаешь. Просто нужно знать, как это делается. — Миссис Миллер неприятно захихикала. — Кто-то должен тебя научить. Нужно завести определенных друзей. Однако, заводя друзей, невозможно не нажить и врагов. Нужно научиться видеть нутро. И то, что ты видишь, становится неким окном, через которое ты видишь все, что хочешь. Это как бы дверь.

Миссис Миллер долго молчала. Потом вдруг спросила:

— Там опять облачно?

И, не дождавшись ответа, продолжила:

— Если смотреть вверх и долго всматриваться в облака, то увидишь в них лицо. И в дереве тоже. Всмотрись в какое-нибудь дерево, в ветки и скоро увидишь их так, как надо. Появится лицо, бегущий человек или летучая мышь, да что угодно. Увидишь неожиданно. Раз, и в узоре веток проявляется изображение. Но не ты решаешь, что видеть. И ты уже не в силах не видеть. Вот чему надо научиться. Научиться читать детали, видеть, что есть что, и разбираться в них. Однако ж, черт побери, будь осторожен. Будь осторожен, чтобы ничего не потревожить.

Ее голос звучал так бесстрастно, что мне стало страшно.

— Открыв то окно, нужно быть чертовски осторожным, чтобы живущее в деталях не посмотрело в ответ и не увидело тебя.

Когда я пришел в следующий раз, под дверью опять, завывая, бранился пьяный бродяга. Миссис Миллер крикнула мне, чтобы я пришел попозже, сейчас ей не нужна еда. В ее обреченном голосе слышалось раздражение. И она продолжила ругательски ругать своего посетителя.

Он орал в ответ, что она зашла слишком далеко, что она уже давно валяет дурака и нарывается. Он орал, что она за все заплатит в аду, ни за что ей этого не избежать и она сама во всем виновата.

Когда я вернулся, он громко храпел, свернувшись калачиком в грязном проходе. Миссис Миллер взяла обед, быстро его съела и вернула мне миску, не сказав ни слова.

На следующей неделе, как только я постучал в дверь, она схватила обед и принялась с жаром нашептывать:

— Все вышло случайно, — сказала она, словно отвечая на вопрос. — Я имею в виду, теоретически ты знаешь, что нечто может случиться. Тебя предупреждают, ведь так? Но, Господи, у меня дыхание перехватило и мороз по коже, когда я поняла, что именно произошло.

Я ждал. Я не мог уйти, потому что она не вернула миску и не сказала, что я могу идти. Очень медленно миссис Миллер заговорила снова.

— Был новый день, — ее голос звучал с придыханием и как будто издалека, — можешь себе