гневом; не грех заставлять язык благодарить и молиться, но грех позволять ему клеветать и осуждать; не грех утруждать руки милостынеподаянием, но грех позволять хищение и убийство. Так каждый член грешит, когда по нашему свободному произволению делает, в противность воле Божьей, злое, вместо доброго.
61. Если сомневаешься, что каждое дело твое видимо бывает Богом, то рассуди, что и ты человек и прах — зараз, в одно и то же время, можешь мысленно обзирать все известные тебе места и помышлять о них; не тем ли паче все видит, как зерно горчичное, Бог, все животворящий и питающий по Своему хотению.
62. Когда затворишь дверь жилища твоего и останешься один, ведай, что тебе соприсущ определенный от Бога каждому человеку Ангел, которого Еллины называют домашним духом. Он не дремлющ и, всегда будучи при тебе, все видит. Его обмануть нельзя, и тьма не скрывает от него. Вместе с ним сознавай и Бога во всяком месте присущим. Ибо нет места или вещества какого, где бы не было Бога, Который больше всех, и все содержит в руке Своей.
63. Если воины хранят верность царю ради того, что от него доставляется им пища; то во сколько больше должны мы стараться, благодаря Бога немолчными устами, непрестанно угождать Ему, все создавшему для человека?
64. Благодарность Богу и добрая жизнь есть угодный Богу плод от человека. Но как плоды земные не в один час созревают, а требуют времени, дождя и ухода, так и плоды человеческие требуют подвига, рассуждения, времени, пождания, воздержания, терпения, пока явятся во всем блеске своем. Впрочем, если ради их покажешься ты иногда кому–либо мужем благоговейным, не верь себе, пока находишься в теле сем и ничего своего не считай вполне угодным Богу. Ибо знай, что неудобно (трудно) человеку до конца сохранить безгрешность.
65. У людей ничего нет честнее слова. Слово столь важно, что словом и благодарением мы Бога чтим. Употребляя слова непотребные, или бесчестные, мы обличаем непотребство души своей. Несмысленному человеку свойственно за грехи свои винить рождение свое или другое что, когда самопроизвольно употребляет он худое слово или делает недоброе дело.
66. Если стараемся мы врачевать иные телесные болезни, ради того, чтоб не смеялись над нами те, с кем случается нам быть; то гораздо более необходимо нам со всею заботою постараться уврачевать болезни душевные, чтоб не оказаться бесчестными и осмеяния достойными пред Богом, пред лицем Коего имеем суд прияти. Ибо, имея самовластие, мы можем, если захотим, не делать худых дел даже тогда, как вожделеваем их; в нашей также власти есть жить благоугодно Богу, и никто нас не принудит никогда сделать что–либо худое, если не хотим. Так подвизаясь, мы будем людьми Бога достойными, живя как Ангелы на небе.
67. Если хочешь, можешь быть рабом страстей и если хочешь, можешь остаться свободным, не подклоняясь под иго страстей: ибо Бог создал тебя самовластным. Побуждающий страсти плотские венчается нетлением. Если б не было страстей, не было бы и добродетелей, ни венцов, даруемых от Бога людям достойным.
68. Не видящие, что для них полезно, и не знающие, что добро, слепотствуют душею, и рассудок их ослеп. Не должно смотреть на них, чтоб тому же по необходимости не подвергнуться и нам непредвиденно, как слепым.
69. На согрешающих не должно гневаться, хотя бы совершаемые ими проступки были достойны наказаны. Виновных ради самой правды должно обращать (на путь истинный) и наказывать, если потребуется, или самим, или через других, а гневаться на них, или серчать не следует, потому что гнев действует только по страсти, а не по суду и правде. Не должно одобрять тех, кто сверх должной меры милостивы, но и наказывать злых должно ради самого добра и правды не ради собственной страсти гнева.
70. Одно только душевное стяжание безопасно и некрадомо; есть же оно — добродетельная и богоугодная жизнь, ведение и творение добрых дел. Богатство есть слепой руководитель и советник несмысленный. Тот, кто употребляет богатство свое только в удовольствие, худо — губит обуморенную душу свою.
71. Людям надобно или совсем не приобретать ничего излишнего, или, имея то, быть твердо уверенными, что все житейское по естеству тленно, может быть отнято, потеряно и разрушено, и что потому, когда случится что, не должно малодушествовать.
72. Знай, что телесные болезни естественно свойственны телу, как тленному и вещественному. Итак, в случае таких болезней, душе обученной (добру) должно с благодарностию показывать мужество и терпение и не укорять Бога, зачем создал тело.
73. Подвизающиеся на олимпийских играх увенчиваются не тогда, как победят одного или другого, или третьего; но когда победят всех, вступающих с ними в состязание. Так и всякому желающему быть увенчану от Бога, надобно обучать душу свою целомудрствовать не только в отношении к телесным страстям, но и тогда, как бывает искушаем корыстолюбием, желанием похитить чужое, завистию, сластолюбием, тщеславием, укорами, опасностями смерти, и подобным сему.
74. Будем ревновать о доброй и боголюбивой жизни не ради человеческой похвалы, но изберем добродетельную жизнь ради спасения души ибо каждодневно видится смерть пред глазами нашими, — и все человеческое ненадежно.
75. В нашей власти жить целомудренно, но сделаться богатым не в нашей власти. Итак, что же? Не должно ли осуждать душу нашу за желание маловременного и призрачного блеска богатства, которого стяжать не имеем власти? О, как неразумно поступаем мы, все желая богатства! Не знаем разве, что выше всех добродетелей есть смиренномудрие, как больше всех страстей есть чревоугодие и ненасытное желание житейских благ.
76. Помнить непрестанно должно людям рассудительным, что, подъемля в жизни сей небольшие и маловременные труды, после смерти получим мы величайшее утешение и блаженство вечное. — Борющийся со страстъми и желающий быть увенчанным от Бога, если падет, да не малодушествует и не остается в падении сем, отчаиваясь в себе; но, восстав, опять пусть борется и заботится получить венец, до последнего издыхания восставая от случающихся падений. Телесные труды суть орудия добродетелей и спасительны для души.
77. Лишение житейских удобств людей мужественных и борцев соделывает достойными венцов от Бога. Итак, должно в жизни сей умертвить уды свои для всего житейского; ибо мертвый не будет уже заботиться ни о чем житейском.
78. Душе умной и подвизающейся не должно тотчас падать духом и устрашаться, когда случится что скорбное, чтоб не быть осмеянною за боязливость. Душа, увлекаемая житейским блеском, выходит из своего чина. Душевные добродетели делают нас достойными вечных благ, а самопроизвольные грехи человеческие суть причина вечных мучений.
79. Умный человек борим бывает страстьми душевными чрез чувства (телесные), которые есть у разумных тварей. Телесных чувств пять: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Чрез сии пять чувств, подпадая четырем своим собственным страстям, бедная душа берется в плен. Эти четыре страсти душевные суть: тщеславие, жажда утех, гнев и страх. Но когда человек с мудростью и рассуждением, хорошо повоевав, одолеет и победит страсти, тогда уже не бывает борим, но мирствует душою и увенчивается от Бога, как победитель.
80. Из останавливающихся в гостиницах, некоторые получают постели, а другие, не имея постели, ложатся на полу и засыпают так же крепко, как и те, кто спят на постелях. Дождавшись конца ночи, утром те и другие оставляют постели и равно все выходят из гостиницы, неся с собою только свое собственное. Таким же образом и все шествующие путем жизни сей: и те, которые жили в умеренном состоянии, и те, которые пожили в славе и богатстве, — выходят из жизни сей, как из гостиницы, не беря с собою ничего из сластей житейских и богатства, а одни только собственные дела свои, соделанные ими в жизни сей, — добрые ли то, или злые.
81. Имея большую власть, не грози сразу кому–либо смертию, зная, что по естеству и ты подлежишь смерти, и что всякая душа, как последнюю одежду, — скидает с себя тело свое. Разумея сие ясно, подвизайся быть кротким; делая добро, благодари всегда Бога. Кто немилостив, тот не имеет добродетели в себе.
82. Смерти избежать невозможно и нет способов. Зная сие, истинно умные люди, опытно навыкшие
