прилагается и сочетается с нашими трудами. Он недомыслим для всякого человека в сем житии, по причине превосходящего добра или более горького воздаяния, потому мы отвечаем приязнью к подобным, чтобы с ними принять почесть или мучения.
(194) Вопрос. Что есть части делание добра и сколько их? И можно ли их все вместе правильно исполнить? Ибо не все всё могут правильно исполнить. [Например, кто–то] не может достойно принять кого–либо по причине нищеты, но может быть воздержным и целомудренным. А другой — терпеть напасти или учить благочестию. Другой — давать нищим необходимое для жизни. Другой — служить даром. И с помощью одной из этих добродетелей не возможно ли избавиться от вечного осуждения?
Ответ. Всякое делание добра — со строгостью мыслей, не замутненных скверной. А вся Мерзость злобы по отношению к целомудренным противостоит им воистину как враг. Против худшего подвизается наша природа. Некоторые говорят, что четыре части добродетели, это: мужество, мудрость, целомудрие, правда. Они добры, снизу и по суше движутся (плывут), будучи ниже небесного круга. То есть мужество по отношению к греху противника; целомудрие против страстей иметь власть и победу; а смысл — стройная власть, как в государствах; правда — славная часть жития, как думается, — она наставляет чинности, обуздывая. А что выше, ничего невозможно ни уразуметь, ни показать: и добродетели сами по себе затворены, имеют ли они высокое и небесное подобие красоты. Но у нас наставник — возвышенный Апостол, который насчитывает множество частей делания добра, но три всех лучших: веру, любовь, надежду. Вера дарует людям выше природы быть записанными вместе с бесплотными, хотя человек еще окружен одеянием скверны многих страстей, которые ангельские и прочие чины бесплотных не разумеют. Вера наставляет в искусстве людей, которые ходят внизу, катясь по земле. Она указывает помысл, приводящий к не имеющему образа Престолу Царя, и очевидным образом озаряет блеском не имеющей начала и бессмертной Природы. И оттуда блеск отгоняет омрачение чувств, которое как густое облако для существующих здесь. Омыв его от ума, дарует ему чистый взгляд, так что становится видимым невидимое, и постижимым неприступное. А надежда не вместе с ним отметается, как кто бы сказал, но приуготовляет по–доброму держаться в настоящем. Никак не оказываясь в будущем, но уже видя размышлением то, что еще не настало, как будто оно уже настало. И чаемое приводится пред лицом людей. Переступает запинку ногой, объединяет желаемое с видимым мимотекущим временем и осуществляет любовь будущую. А любовь есть возглавление для пришествия Бога во плоти. Она у Него везде всегда существует, и умолила Его явиться нам во плоти. И вполне подобающим образом она превосходит [другие добродетели], как сказал великий Апостол. Ибо все, что благочестно, человеколюбиво, преподобно и праведно, люди делают ради нее. И для нее и Христос до Крестной смерти преклонил во плоти выю.
(195) Вопрос. Как же тогда Соломон, премудрости которого все удивляются, говорит: «Три вещи я не могу уразуметь и четвертое не осмыслил: След летящего орла, путь змеи по камню, стезю корабля, плывущего в открытом море, и путь мужчины в юности»? Если он мудр, то почему этого он нам не объясняет, но заставляет нас оставить изыскание? Мы молим, чтобы ты нам это рассказал.
Ответ. Премудрый в Боге Соломон не потому, что не может, не объяснил, но оставил сказанное — он некую искру любви к Богу вложил в нас. Как подвиг и венок исследование в этих вещах. Ибо что останется загадкой, если есть готовое переложение–отгадка? Премудрый не немощен разгадать три, как и осмыслить последующее. Что он назвал следом орла летящего? Мне думается, что это полет Святого Духа в Пророков и Апостолов. Как сказал Господь о Духе, богословя в Евангелиях: «Ты слышишь его голос, а откуда идет или куда идет, не знаешь»; «Никто не знает того, что в человеке, только дух у человека, который в нем. Так и Божие никто не познает (сознает), а только Дух Божий». Что относится к Божию? Явно, что это все видимое и невидимое. Всеми совокупно это недоведомо, а ведомо одному только Духу, и повинуется Ему как Богу и Владыке. Премудрый Соломон сравнивает Духа с орлом, поскольку орел есть царь и владыка для пернатых птиц. И пусть разумеется подобающим образом и о Божием Сыне. По неизреченному устроению таинства Он подобен орлу, полетевшему на ловлю и убийство умственно понимаемого луня и ночного ворона. Многомудрый Соломон также сказал, что не разумеем путь змей по камню. В Священном Писании змей разумеется как старый злодей и погубитель, который увел нас от жития райского, что мы себе создали путь. Как сказал божественный Апостол: «Я боюсь, что вы как когда змей Еву прельстил своими ухищрениями, так и растлеют ваши помыслы». Он же поведал, что Христос — камень, когда сказал: «…пили из духовного последующего камня; камень же был Христос». И по этому Камню никак не мог явиться след или путь змея. Хотя Божие Слово Я выбрал быть человеком, согласно нам, но Он остался невосприявшим и неприступным для лукаво ползающего змея. Ибо греха Он не сотворил, и не оказалось лжи в устах Его. Так говорит все собрание божественных [мужей и жен]. Но и стезю корабля, идущего в открытом море, не мог постичь премудрый царь иудеев. Ибо кораблю причастен Божий Промысл о плоти. Он, подобно кораблю, проходил через море смерти и уже потонувших выводил к новой жизни, но никакого следа смерти в смерти не оставил. Ибо невозможно, чтобы Несмерть бывала смертью. Богогласный назвал бессмертного Бога Слово Христа, и Его мужеский путь в юности: «юность моя с Ним воскресла». То есть обновятся те, кто не познает путей сего несчастного жития, отбросив струпья нынешнего зла, и этой переменой совокупно обновится все творение. И протяженность небес, все как риза обветшает, как одеяло совьется и изменится — сказал царь и пророк Давид. Так и земля переменится, сказал первоверховный Апостол. Еще и море станет пустым, и реки–моря засохнут, явным образом восклицает Исайя, возвышенный в Пророках. Так где–то произнося от Бога, говорит глубине: «Погибнешь, и реки твои высушу». И это подобающим образом сбывается впоследствии.
(196) Вопрос. Что повелевает Господь, когда говорит: «От дней Иоанна Крестителя и доселе Царствие Небесное силой берется, и употребляющие силу его захватывают» Мы знаем, что всякий захватчик достоин суда и проклятия; как мы будем понимать сказанное Господом?
Ответ. Иоанн пришел прежде того дня, проповедуя людям Царствие Небесное, и когда пришел Спаситель, то те, кто без колебаний и воистину веровал, те великой аскезой и страданиями превзошли установления природы, и перешли телом к бесстрастию и, перелетев через запинания тела, умертвили телесные похоти, ходя в добродетели по узкому и болезненному пути. Они сами себя понуждают, совершая подвиг для венка вышнего призвания, как сказал святой Апостол.
(197) Вопрос. Что сказывает Господь, когда говорит об Иоанне: «Если примете его, то есть Илия, который придет»? Мы знаем, что Иоанна казнил Ирод. И как он опять сам будет Илиею?
Ответ. Господь в Своем божественном пришествии послал его пред Собою в духе и силе Илии. Он прекрасно называется Илией, по равенству благодатности, и подобию устроения. Ибо началом и концом Заветов обоих был Иоанн. Он был конец Закона и начало Благой Вести, то есть иного, более чем принадлежащего Закону поведения и жития учитель, подобно как и чаемый Илия, который предваряет как– то незадолго Божие второе Христово пришествие во плоти, что есть конец этого бытия и жития и начало будущего. И подобно Иоанну, и его убивает (убьет) за истину разумно понимаемый Ирод.
(198) Вопрос. Каким образом самый больший из рожденных женами — Иоанн Креститель? Если потому что он был пророком, то и так, что больше пророка, как и говорит Господь в Евангелии? Почему же тогда Спаситель свидетельствует о нем как о большем всех? Он при зачатии сделал немым своего отца Захарию.
Ответ. Я по–другому думаю об этом повествовании. Прежде всего вы сами признаете, что Иоанн, по свидетельству Господа, больше всех людей и выше Пророков. У меня нет слова выше живого слова свидетельства гласа вопиющего в пустыне, велящего уготовать пути Господу и сделать прямыми пути Его. Больший из всех рожденных женами Иоанн потому, что когда он еще был в утробе матери, и не вкусил нашего жития, то прорек, через материнский язык получив голос, и постиг во тьме таящийся Свет — воплощаемый в утробе Приснодевы Марии. Оттуда он блистал как через какое оконце через уста беременной [Елисаветы], которая приняла объятиями и лобзанием богоносную Девицу, и он возрадовался, возопив языком матери: «Откуда мне это, что да придет Мать Господа моего ко мне?» Благоумный раб постиг Владыку, скакал в утробе, стараясь предварить в службе Господу Иордан, и уготовить Ту, что ради нас, для плоти Его купель. Он больший в Пророках, потому что увидел во плоти Самого прореченного, и коснулся Его макушки, Того, Кого трепещут все. И Его все пророки и патриархи видели только во сне и догадках мечты; они прежде Христова Богоявления изменили образ жизни. А то, что Захария онемел от рождества благовествованного отрока, то я скажу, что это не от ужаса перед явившимся ему Ангелом, ибо он привык к этому виду, строго служа Закону; но за образом этого молчания последует молчание Закона. Когда родится отроча, то язык его отца вновь будет устроен, являя то, что родился «голос» от молчания и
