Хочешь увидеть его?
— Я его вижу, — пробормотала Карин.
— Не Мишку. Мишка-то здесь. — Кристал закатила глаза от непонятливости собеседницы. — Я говорю про Билли. — Она наклонилась вперед и сказала по секрету. — Знаешь, вообще-то его зовут Генри. Он сам мне сказал. Но он любит, чтобы его называли Билли.
— Да. — Ей хотелось его увидеть. Он, наверное, сможет ответить на некоторые вопросы о загадочных событиях в этом жутком сумасшедшем доме. — Ты можешь отвести меня к нему?
— Конечно. Он там, в другом конце коридора.
Это было неожиданно, как, впрочем, и все в этом чудовищном месте.
Они вместе вышли из палаты и пошли по коридору. Миновав несколько дверей, они увидели Билли. Его комната была так же замусорена, как и палата Карин. Единственная разница заключалась в том, что Чемберлен и его прихвостни не просто оставили Билли в комнате. Он был прикован к стене с распростертыми руками, ноги не доставали нескольких дюймов до пола. На лице застыло усталое и болезненное выражение, одежда порвана, словно его долго били, но на теле, проглядывавшем в прорехи, не было видно синяков.
Когда Кристал и Карин вошли в комнату, он изобразил на лице улыбку.
— Привет, крошка.
Карин хотела было возмутиться такой фамильярностью, но тут поняла, что он говорит с Кристал, а не с ней. Девочка подбежала к нему и, зажав медведя под мышкой, обняла Билли свободной рукой за талию, уткнувшись лицом ему в живот. Билли ласково улыбнулся ей, затем взглянул на Карин.
— Как поживаете, мэм?
— Раньше было лучше.
— То же самое могу сказать о себе, — сказал Билли. — Как я поживаю, Кристал?
Девочка отпустила его и сделала шаг назад. Некоторое время она критически оглядывала его, затем покачала головой.
— Не очень хорошо, Билли.
— Боюсь, что так. А как насчет этой леди?
Кристал посмотрела на Карин.
— Она еще очень яркая. Доктор забрал себе немножко красок, и толпа взяла тоже. Но у нее еще осталось много для начала. — Она сделала серьезное лицо. — Плохо, что она не очень умная.
— Эгей!
Билли нежно улыбнулся. Карин показалось, что он протянул бы руку и потрепал Кристал по голове, если бы не был прикован к стене.
— Ты-то знаешь, каким обманчивым может быть это место, крошка. Вспомни-ка, как сама первый раз сюда попала.
— Я помню…
— О чем это вы двое, — перебила Карин, — все время толкуете? Что это за «краски»? Что это за место, в конце концов? И кто, черт возьми, вы сами?
Она не хотела кричать, но злость полностью овладела ею. Она ненавидела все и вся. Ненавидела Фэффи, за то что издох и оставил ее одну. Свою мать за то, что та умерла, когда Карин была такой маленькой. Своего отца, настолько поглощенного работой, что он никогда не замечал ее, не интересовался, что с ней происходит, ни разу не побеспокоился об этом спросить. Свою сестру, которая была старше, умнее, гораздо красивее и которая только использовала Карин, а в остальном относилась к ней так, будто Карин не существовало на свете. Она ненавидела мир, Вселенную, творца, который создал все это таким ужасным и оставил ее, одинокую и беззащитную, пока не иссякли силы выносить все это, и тогда она убила себя, чтобы в этом сумасшедшем доме, населенном злобными тварями, столкнуться с такими ужасами, перед которыми меркнет все, что она видела в реальной жизни.
— Ну, мэм, — протянул Билли в своей неспешной невозмутимой манере, — хотя в это и трудно поверить, но меня зовут — по крайней мере звали — Билли Бонни. Люди называли меня Кид.
— Трудно поверить? — переспросила Карин. Она рассмеялась долгим злым смехом, а отсмеявшись, вдруг поняла, что находится на грани безумия. — Трудно поверить? Господи Иисусе, почему, черт возьми, я не должна вам верить? А кто же тогда доктор?
— Ну, мэм, — опять затянул Билли, — он и при жизни был доктором, вот только использовал свою науку не для лечения. Он называл себя Джеком Потрошителем. И сейчас так себя называет.
Смех Карин оборвался, словно кто-то закрутил кран.
— О, Господи. — Она бросила взгляд на Кристал. — А она?
— Просто маленькая девочка, — нежно отозвался Билли. — Избита, изнасилована и в конце концов убита своим зверюгой-папашей.
— Что это за место? — прошептала Карин.
— Я называю его Местом Мертвых, — сказал Билли. — Сюда попадают все люди после того, как умрут, и перед тем, как их рассортируют и отправят дальше.
Она посмотрела на него.
— Но ты умер… — она подумала и поняла, что не знает, когда он умер, — уже давно. Почему ты еще здесь?
— У людей разные причины задерживаться здесь, мэм. Есть такие, для них много времени нужно, чтобы понять, куда их потом отправить. А есть такие, которым здесь нравится. Они охотятся на новичков, держат себя здесь вроде как королями, в основном из-за таких, как вы. Ну а третьи здесь задерживаются потому, что у них есть кое-какие делишки.
— Ты говоришь, некоторые охотятся на других из-за таких, как я?
— Да, мэм. Из-за самоубийц.
— Не понимаю.
— Так получается. Когда люди рождаются, у каждого есть определенное количество этой, я думаю, вы ее называете энергия, и они ее расходуют всю жизнь. Когда она кончается, они умирают. Все очень просто. Некоторые люди заболевают и расходуют свою долю быстрее, чем другие. Кого-то убивают, случайно или намеренно. Они тратят то, что осталось, когда, так сказать, оказываются здесь. Но самоубийцы… да, самоубийцы — это особая статья. У них энергия есть, да только она им вроде не нужна. Они отказываются от подарка. Когда они попадают сюда, люди вроде Чемберлена могут забрать ее себе, высосать из них и использовать для своих собственных целей. Они любят таких, как вы, особенно молодых. У вас ведь осталось лет сорок, а то и пятьдесят.
— Не меньше пятидесяти, — вставила Кристал.
Билли посмотрел на девочку.
— У этой малолетки особый талант. Она вроде как настроена на энергию. Она может видеть всякие вещи, например, такое разноцветное свечение вокруг вашего тела. Вот почему доктор любит, когда она крутится рядом.
— Я… — задуматься о том, что говорил Билли, было сейчас непереносимо. Чтобы не дать себе думать, она задала новый вопрос: — А ты?
— Я? — Кид попытался пожать плечами. — Как я уже говорил, некоторые люди живут здесь потому, что у них есть кое-какие дела. Что до меня, то я был не такой, как обо мне потом стали рассказывать. Я не убил ни двадцать, ни тридцать человек. Убивал, да, это точно. Может, и зря. Может, у меня на счету что-то такое, с чем я должен разобраться, чтобы двигаться дальше. Может, я просто не могу быть таким, как доктор, поэтому я застрял здесь, чтобы убедиться, что он не будет тут безнаказанно всех мучить и жить, как король над другими. Может, он и к Кристал относится чуть получше, потому знает, что я поблизости, и, хотя моя пушка не может отправить подонка в ад, где ему и место, она хотя бы может навредить ему достаточно, чтобы он меня боялся.
Карин припомнила боль, пронзившую ее, когда скальпель доктора рвал ее плоть, и поняла, что боль и в самом деле существует в этом мире.
— Но что случилось? — спросила она. — Почему ты оказался здесь?
Кид сокрушенно покачал головой.
— После того, как мы вывалились из окна, пока я стоял и смотрел, как ты убегаешь, доктор и его
