l:href='#n_82' type='note'>[82] — Нереально! Тебя расплющат.
Де Милль выкатывает мяч по наклонной плоскости в самую гущу борющихся. Наши вбрасывающие, Анак[83] и Гаральд Гардрада,[84] подхватывают мяч и начинают перепасовку. Однако хрупкие форварды-человеки — несерьезные соперники для громадных марсианских головорезов. Нам этих монстров не сдержать. Единственный выход — выбираться из кратера, пока они не размазали нас по стенке. Наш скрам-хав [85] Чарли Маркс сразу это понял. Мы с Энгельбрехтом заглядываем за край кратера и слышим его резкий лай.
— Уходите! — орет он. — Вы,
И наши уходят в последний момент. Как только Чарли Маркс ловит яйцо Руха от бутсы Бисмарка, фаланга марсиан сметает нашу переднюю линию. Маркс отдает пас назад Фреду Энгельсу, своему хав- флаеру, и оказывается смятым бутсами и задницами.
— Надо было пасовать старине Чарли, — говорит Томми Прендергас. — Пусть у него дурной характер, но зато он самый проворный скрам-хав в этом мире, да и ином тоже. Ладно, надо бы двигаться к воротам. Вас подбросить, ребятки?
Фред Энгельс разобрался в ситуации и успел организовать путь к спасению. Он перебрасывает мяч Гладстону,[87] а тот одаривает им Блондена.[88] И не успеваю я глазом моргнуть, а Блонден уже ведет мяч на своем канате. Это великий момент, величайший момент в истории этой встречи. Игроки на поле неистовствуют, оркестр не находит ничего лучше, чем грянуть вторую часть Сверхзвуковой Симфонии, отчего обрушивается вторая половина трибун.
Мы уже не в кратере, но все еще в обороне. К сожалению, Блонден не имеет возможности протянуть свой канат до стратегически важной точки и вынужден уйти за боковую. Но все же мы отбиваем приличный кусок поля, проход Блондена просто великолепен, особенно если учесть, что последние пять миль у него под ногами мешалась стая птеродактилей, выпущенная из авоськи марсианской девчушкой- подростком.
Мяч наш, но он попал в плохие руки. Стависки[89] ловит мяч и передает его Боттомли,[90] Боттомли — Джейбесу Бэлфуру,[91] Джейбес Бэлфур — Чарли Пису,[92] а Чарли Пис — Джонатану Уайльду,[93] и с каждым пасом мы уступаем отвоеванные позиции. Джонатан Уайльд делает длиннющий пас Иуде Искариоту, который предает его в ряды три-квотеров марсиан, и те принимаются за дело. Растянувшиеся в линию гиганты мчатся по иссиня- черной поверхности Луны, передавая мяч с одного фланга на другой, — для фаната-сюрреалиста это, без сомнения, великолепное зрелище. Мы, то есть те, кто должен остановить их, видим это несколько иначе. Я слишком занят фиксированием имен увиливающих, а Энгельбрехт горит желанием показать себя в деле. Воинственно хрюкнув, он бросается вниз и цепляется за шнурок марсианина три-квотера. Карликом боронят лаву, но он терпит и не ослабляет мертвой хватки.
Теперь у них на пути только одна преграда — наш защитник Сальвадор Дали. Кое-кто из нас усомнился в мудрости нашего капитана, когда он выставил на такую жизненно важную позицию столь
Мы все собираемся в створе ворот. Никогда еще со времен Последнего Трубного Гласа я не видел такого количества скорбных лиц. Я намеревался отдать составленный мною список, но в это время Чарли Вейпентейк пихает меня локтем и указывает на Ид и Зоита, переговаривающихся с Пьерпойнтом,[94] палачом. Мы понимаем, что это значит. Кто-то будет повешен.
Марсиане проводят замену, и мы возвращаемся к центру поля. Мяч вводят в игру, и Вивекананда[95] тут же выводит его за боковую. Но удача отвернулась от нас. Из-за боковой Зоровавель[96] отдает мяч Оригену,[97] Ориген пасует Юлиану Отступнику и тот бежит назад. Юлиана перехватывают Лютер и Ян Гус и начинают виртуозный дриблинг. К ним присоединяется Кальвин, он подбирает мяч и пасует Уэсли.[98] Эти пьянящие мгновения дарят надежду на то, что у нас что- то да получится. Уэсли, как кролик, скачет зигзагом, делает несколько финтов и обводит трех форвардов марсиан. Но ему явно не хватает скорости, он пасует, и один из Плимутских братьев[99] теряет мяч. Мячом овладевают марсианские форварды и переходят в атаку. Чарли Маркс, в надежде переломить ход игры, без конца палит из пистолета в спины наших скрамеров.
10:0, а мы играем еще только первый световой год. Кое-кто из наших поэтов пришел в движение. Чаттертон пасует Китсу, Китc — Шелли, Шелли — Байрону, Байрон — Уайльду, Уайльд зевает. Этот зевок вызывает шквал насмешек. Марсиане отдают мяч своим три-квотерам, их уже ничто не может остановить. Они проходят сквозь нас, как слабительное через кишечник, показывают длинный нос истуканам с острова Пасхи, которых Дали выставил на охрану ворот, и снова набирают очки.
Дальше — дело техники, марсиане имеют нас, как хотят. Защитники обороняются дюжинами, но все без толку, их попросту затыкают за пояс.
После первой половины встречи счет уже астрономический, и крайних форвардов пачками расстреливают в раздевалке.
Ближе к концу перерыва мы с Энгельбрехтом и его менеджером Лизардом Бейлисом, полулежа, греем ноги над краем кратера, в это время мимо ковыляют измотанные Чарли Маркс и Фред Энгельс.
— У нас только один выход,
— Отличная идея, — отвечает Фред, — но там не так много места.
— Для малыша найдется, — говорит Чарли, и его взгляд останавливается на Энгельбрехте. — Как ты на это смотришь,
И не успеваем мы возразить, как Чарли исчезает в раздевалке.
После перерыва мы с видом побежденных выползаем на поле. Но в момент, когда наш противник выводит Мяч, становится понятно, что в игре произошел перелом. Мяч вступает в игру. Он всячески избегает марсиан. Они никак не могут отдать точный пас, а в свалке наши хукеры подбирают Мяч раз за разом. Такое впечатление, будто у Мяча выросла пара ножек. Вскоре мы набираем первые три очка. Чарли без труда овладевает Мячом, пасует Фреду, а тот с силой выбивает его на открытое пространство. Стенька Разин и его банда подхватывают Мяч и ведут его вперед. В кратере завязывается серьезная драка за Мяч, но у нашего Гая Фокса имеется подземная карта, и Мяч, кажется, заманивает его туда. Они появляются на поверхности поля перед самыми воротами марсиан, и Джек Кэд[102] проскальзывает вперед, чтобы вколотить мяч в ворота. Голиаф — новый защитник — бьет по мячу. Мяч попадает в перекладину, но вместо того, чтобы отскочить, зависает в воздухе… и приземляется в воротах.
Счет — 5555:5. Уже лучше. Ид заменяет приговор каждому десятому осужденному крайнему нападающему на Жизнь в Свалке. Вскоре Мяч попадает к Ганнибалу, и Ганнибал прет вперед вместе со своими слонами.[103] Голиаф меняет вероисповедание.
Весь период тактика не меняется. Мы передвигаемся по полю не хуже заправских танцоров. Счет уже 5555:5550. Недалеко до победы. Голы забивают самые безнадежные, даже Гелиогабал, епископ Беркли[104] и Обри Бердсли.
Де Милль поглядывает на свои дорожные часы и обеими руками подносит свисток ко рту. Лизард Бейлис со скорбным видом сворачивает специальный выпуск Летучего Листка с кратким некрологом Энгельбрехту.
