обрушивается с разъяренных гор. Вода спешит вслед за снегом, воздух гудит от треска и звона, гула и рокота. Прошло полгода или, возможно, сотня лет.
Вход в пещеру теперь открыт. Ничто не появляется. Затем трепет, шелест. Что-то показывается наружу. Черное перо и зацепившийся за него лепесток цветка, словно черный уголь и белый пепел, осыпаются, уносятся в бездну. Исчезли. Канули. Как будто их и не было никогда.
Но приходит иная пора (через полгода, сотню лет), и безрассудный странник спускается с гор в деревушки у подножия по другую их сторону. Это смуглый веселый парень, вы бы не приняли его за травника или знахаря, но у него с собой в горшке растение, разысканное им высоко в ощетинившихся утесах, где, в конце концов, могло что-то таиться — а могло и нет. И он показывает растение, необычное, с нежными, темными, бархатистыми листочками, источающее приятный, похожий на ваниль запах.
— Поглядите-ка, это Nona Mordica, — объявляет он. — Некусайка. Цветок, отпугивающий вампиров.
Тогда селяне рассказывают ему странную историю о чужеземном замке, осажденном огромной стаей, целым войском крылатых вампиров, и о том, как герцог тщетно ожидал, когда же волшебный куст из его сада, некусайка, расцветет и спасет их всех. Но похоже, проклятие лежало на этом правителе, который в ту самую ночь, когда пропала его дочь, силой взял служанку, как ранее брал силой других. Но эта женщина понесла. И рождение плода, или же цветка его насилия, подкосило ее, так что она прожила после того лишь год или два. Дитя выросло, не ведая об этом, и в конце концов предало отца, убежав к вампирам и лишив герцога всякой надежды. И вскоре после того он сошел с ума, и однажды ночью сам пробрался наружу, и впустил крылатых демонов в собственный замок, так что все в нем погибли.
— А если бы куст зацвел вовремя, как цветет твой, все закончилось бы хорошо, — заключают селяне.
Странник улыбается. Он не рассказывает им в ответ о груде причудливых костей, словно часть орлиных смешалась с женскими и мужскими. Из костей, из самой их глубины, и рос куст, но странник бережно распутал его корни; теперь он выглядит вполне здоровым в своем прочном горшочке, и даже вдвое. Как будто два отдельных растения поднялись из одного стебля, одно с почти черными цветами, а другое с розовыми, словно юная вечерняя заря.
— Флёр де фёр, — говорит странник, лучезарно улыбаясь чуду и собственной удаче.
Fleur de feu. Цветок огня. Этот огонь, от которого он расцветает, — не ненависть и не страх, не ужас, не гнев и не вожделение; любовь — вот огонь некусайки, любовь, не способная предать, любовь, не способная повредить. Любовь, которая не умирает никогда.
Джозеф Пейн Бреннан
Его первой публикацией стало стихотворение, помещенное в 1940 году на страницах газеты «Вестник христианской науки»; стихи он сочинял и в последующие полвека, выпустив в свет несколько поэтических сборников. Кроме того, Бреннан был редактором двух малотиражных журналов — «Жуткое» (1957–1976), где публиковались стихи и проза о странном и сверхъестественном, и «Квинтэссенция» (1950–1977), поэтический альманах, выходивший раз в полгода.
Известность Бреннану принесли его «страшные» рассказы, большая часть которых первоначально появилась на страницах «Странных историй» и которые оказали значительное влияние на Стивена Кинга. Повесть Кинга «Плот», несомненно, вдохновлена неоднократно включавшимся в различные антологии рассказом Бреннана «Слизь» — равно как и роман Дина Кунца «Фантомы»: во всех трех произведениях изображено огромное, обитающее в воде, похожее на пятно существо.
Самый известный персонаж Бреннана, оккультный детектив Люциус Леффинг, действует более чем в двух десятках рассказов, составивших три сборника: «Дневник Люциуса Леффинга» (1973), «Хроники Люциуса Леффинга» (1977) и «Приключения Люциуса Леффинга» (1990). Бреннан также является составителем библиографии Г. Ф. Лавкрафта (1953) и автором книги «Г. Ф. Лавкрафт: Критический анализ» (1955).
Рассказ «Ужас замка Чилтон» был впервые опубликован в авторском сборнике «Крик в ночи» (Нью- Хейвен: Макабр-хаус, 1963).
Ужас замка Чилтон
Лето я решил провести в Европе — заниматься, если это будет возможно, изучением генеалогии. Сначала я отправился в Ирландию, а именно в Килкенни, где раскопал целую жилу легенд и подлинных документов, касающихся моих предков О`Браонейнов, вождей клана Уи-Дуах из древнего королевского дома Оссори. Бреннаны (так потом стало произноситься это имя) лишились своих владений во времена правления Томаса Уэнтворта, графа Страффордского. Рад добавить, что впоследствии этот граф-грабитель был отправлен в Тауэр и обезглавлен.
Из Килкенни я поехал в Лондон, а затем в Честерфилд, где занялся поиском своих предков по материнской линии: Холборнов, Уилкерсонов, Сирлей и т. д. Те крохи информации, что мне удалось собрать, оставили больше вопросов, чем ответов, и все же мои скромные усилия до некоторой степени увенчались успехом. Потом я решил отправиться дальше на север и побывать в окрестностях замка Чилтон, резиденции Роберта Чилтона-Пейна, двенадцатого графа Чилтонского. Я был дальним родственником семейства Чилтон-Пейн — нас связывала лишь тоненькая нить, уходящая в далекое прошлое, но мне очень хотелось взглянуть на замок.
Прибыв рано вечером в Уэксволд, крошечную деревушку, расположенную недалеко от замка, я заказал комнату в «Красном гусе» — единственной гостинице на всю округу, — распаковал вещи и спустился вниз, чтобы получить простой ужин, состоящий из куска хлеба, сыра и эля.
К тому времени, когда я расправился с холодной, но сытной едой, стемнело; вместе с темнотой пришли ветер и дождь.
Я решил провести вечер в гостинице. Эля здесь было сколько угодно, а идти никуда не хотелось.
Написав несколько писем, я спустился вниз и заказал пинту эля. Внизу никого не было, а толстый, на ходу засыпающий буфетчик держался любезно, но был молчалив. Я принялся размышлять над странной и ужасной легендой, которую рассказывали о замке Чилтон.
Эту легенду передавали по-разному; несомненно, исходный вариант за века претерпел множество изменений, однако суть истории не изменилась. Якобы в замке есть тайная комната, где хранится нечто ужасное и Чилтон-Пейны вынуждены прятать это от всех.
В тайную комнату разрешено входить лишь троим: нынешнему графу Чилтонскому, его наследнику мужского пола и еще одному человеку, которого назначает сам граф. Обычно это управляющий замка. Представитель каждого поколения Чилтон-Пейнов входит в комнату лишь раз: через три дня после совершеннолетия очередного наследника отец и управляющий ведут его в тайную комнату. После этого комнату вновь опечатывают и не открывают до тех пор, пока не наступит время показать эту сырую камеру сына наследника.
По легенде, наследник выходит из этой комнаты уже не таким, как прежде. Он становится угрюмым и замкнутым; с его лица уже не сходит мрачное, тревожное выражение. Говорили, что один из первых графов Чилтонских сошел с ума и спрыгнул с башни замка.
