среди камней и вскрикнула – не громко, но так, что услышал Карлсефни.
– Что там? – спросил Торфинн.
– Так, одна безделица, – сказала Гудрид. – Право же, не стоит и смотреть.
Тогда он подошел к ней и увидел в трещине скалы сломанный киль от корабля. Увидели его и другие, и кое-кто смекнул, что это киль от корабля Торвальда, но вслух ничего не было сказано.
– Пусть этот мыс зовется Килевым, – сказал Карлсефни.
– Трудно придумать лучшее название, – сказала Гудрид.
Один из людей карлсефни нашел на мысу незаконченное резное украшение из дерева мёсур. Гудрид сказала:
– Дай мне его.
Она решила, что это украшение делал Торвальд для нее, ведь он был мастер на все руки, и она узнала его работу.
– Возьми его, – сказал тот человек. – Но смотри, как бы Карлсефни не рассердился.
– В этом нет ничего дурного, – ответила Гудрид. – Ведь я не знаюсь с мужчинами за спиной у Торфинна.
Они разведали берега и увидели, что лес повсюду подступает к самому морю, а хорошей травы для скота нигде нет. Они не нашли ни винограда, ни дерева мёсур. Карлсефни сказал:
– Эта страна нам не подходит, здесь нет пастбищ. Поедем дальше вдоль берега, пока не найдем чего- нибудь получше.
Они взошли на корабль и двое суток плыли на юго-восток, пока на пришли к устью какого-то фьорда. Там были сильные течения.
Напротив устья находился остров. Карлсефни назвал этот фьорд Оточным (Страумфьорд), а остров – Оток (Страумей). К востоку от устья был мысок, а за ним – удобная бухта. Здесь они высадились и осмотрелись. Эта местность показалась им более приветливой, чем та, которую они обследовали первой. Лес не подступал здесь так близко к морю, и от леса до берега всюду росла высокая трава. У самого моря берег круто поднимался, а дальше шел ровный луг, посередине которого протекала речка. На юге за лесом виднелись горы.
– Это место мне нравится, – сказал Карлсефни. – Тут мы и обоснуемся.
– Но это еще не Виноградная Страна, – сказал один моряк из тех, кто плавал с Лейвом. – Эту землю нужно обогнуть и плыть на юго-запад.
Карлсефни ответил:
– Нам уже достаточно повезло, что мы удачно добрались сюда и нашли хорошее место для поселения. Не зачем лишний раз искушать судьбу. И потом, если это и не Виноградная Страна, то какие-то ее окрестности, так я понимаю.
Гудрид сказала:
– Мне хотелось бы проплыть дальше на восток, потому что там, как мне кажется, должен находиться Крестовый мыс и могила Торвальда.
– Не слишком ли часто ты его вспоминаешь? – сказал Карлсефни. – А я-то думал, что делаю все возможное, чтобы ты поскорее забыла о прошлом. Ведь мертвого не воротишь, а что толку в старых костях?
Гудрид сказала, что они окажут немалую услугу Лейву, если привезут в Гренландию прах его брата.
– Ведь мы оба многим обязаны Лейву.
– Это верно, – сказал Карлсефни. – И мы, конечно, постараемся найти могилу Торвальда. Но это будет следующим летом, когда мы поплывем разведывать страну. А зимовать будем здесь, как я сказал.
Люди Карлсефни перенесли на берег спальные мешки и другую кладь, и пустили скот пастись на лугу. Потом они принялись за постройку домов. Карлсефни хотел, чтобы это были большие и крепкие дома.
– Ведь мы можем остаться здесь надолго, а то и насовсем.
Они построили на правом берегу ручья два больших дома и баню. Потом они нашли болотную руду, и тогда на левом берегу построили кузницу. Они стали выплавлять железо и ковать ножи, гвозди и другие вещи, необходимые в хозяйстве.
Здесь следует рассказать о том, как добывали железо в старину, потому что ныне об этом почти никто не знает, и мы предпочитаем покупать готовые ножи и топоры у норвежских торговцев.
Шли на болото и вокруг него под дерном искали болотную руду.
Это рыжие камешки, их много возле болот. Потом пережигали дерево на уголь в больших ямах, выложенных камнями и прикрытых дерном.
Толкли руду и смешивали с углем. Потом такую же яму наполняли этой смесью и закрывали. Затем поджигали уголь и качали мехами воздух. Здесь нужно было немалое мастерство. Если жар будет слаб, руда не расплавится, слишком силен – выйдет не железо, а чугун. Когда уголь прогорал, яму раскрывали и вынимали слиток железа со шлаком, раскаленный до красна. Его клали на наковальню и били молотом, пока весь шлак не отлетит. И сразу же ковали из горячего железа меч или лопату, кому что нужно.
Еще мы должны сказать об этом крае, который открыл Карлсефни. Недавно южане открыли его заново и увидели развалины домов Карлсефни. Они поняли, что это не дома туземцев, и, значит, ктото уже находил эту землю раньше. Южане тогда дали стране название – Вновь Найденная Земля, иначе Ньюфаундленд.
Постройка домов продолжалась до самой зимы. Все это всремя Карлсефни и его люди кормились рыбой и ягодами. Они били в ручье лосося, а на поливе вырыли ямы, и когда вода уходила, в ямах оставалась камбала. Карлсефни не позаботился озапасах на зиму, ибо считал, что зима будет мягкой и они всегда смогут найти себе пропитание. Но надежды его не оправдались. Пришла суровая зима, море замерзло на три мили от берега, и они не могли добыть ни рыбы, ни дичи. Корм был только для скота, потому что снега выпало мало,и скот мог по-прежнему пастись на лугу. Дело шло к тому, что весь скот придется забить, чтобы самим не умереть с голоду.
Карлсефни, Гудрид и их люди усердно молили господа посалть и какую-нибудь добычу. Но их молитвы не были услышаны так скоро, как им хотелось.
Однажды Торстейн Черный пришел к Гудрид и сказал:
– Теперь ты видишь: ваша вера никуда не годится. Я мог бы еще добавить, что от нашего предводителя толку и вовсе никакого.
Вряд ли кто-то смог бы подготовиться к зиме хуже, чем он. Скоро я докажу тебе, что моя вера лучше вашей, а сам я больше гожусь в предводители, чем Карлсефни. Может быть, ты согласишься тогда развестись с ним и стать моей женой.
– Этого я не могу обещать, – сказала Гудрид. – Но мы все будем тебе признательны, если ты добудешь какое-нибудь пропитание.
Торстейн сказал, что сделает это в ближайшие дни. Затем он ушел, и три дня его не видели. Карлсефни послал людей на поиски, и вскоре Торстейна нашли на вершине скалы. Он лежал там, глядя в небо, и что-то бормотал. Его стали бранить, но он сказал, что он не ребенок и не нуждается в их присмотре. Потом он вернулся, и на другой день к берегу прибило кита. Все очень обрадовались и тут же наварили китового мяса в больших земляных печах.
Торстейн сказал Гудрид:
– Теперь ты убедилась, что рыжебородый Тор сильнее вашего Христа. Он всегда мне помогает. Этого кита он дал мне за песнь, которую я сочинил в его честь.
– Пусть так, – сказала Гудрид. – Только не говори никому об этом.
– По-моему, тут нечего скрывать, – сказал Торстейн.
И он принялся громко похваляться и говорить, что, мол, ни Карлсефни, ни Христос не смогли накормить людей, а Тор сделал это по его, Торстейна, просьбе.
Карлсефни и другие только усмехались. А когда мясо сварилось, все набросились на еду и так наелись, что у многих разболелись животы. Тогда некоторые стали бранить Торстейна и говорить, что это дурной кит, и Торстейн выпросил его не иначе как у самого дьявола.
Карлсефни сказал:
– Что за глупые суеверия! Всем известно: если с голодухи наешься до отвала, живот будет болеть. А в китах я разбираюсь и могу сказать, что это отличный кит.
