приобретать самые невероятные и фантастические очертания.
У первого строения они остановились.
- Вот, - прошептал Данилов. - Дальше пойдете один. - Он крепко стиснул руку Кравцова.
КРАВЦОВ
Когда-то, много лет назад, совсем молодым комсомольцем он приехал в район на строительство этого завода. Стройка в областном масштабе считалась ударной. Отсюда и началась его биография инженера. Кравцов даже одно время работал на этом заводе начальником вспомогательного цеха.
Он шел уверенно, что-что, а этот завод он знал как свои пять пальцев. Проходя по его разрушенному двору, он жалел, что не может как следует определить степень разрушения, чтобы сразу прикинуть, сколько понадобится времени и средств для восстановления предприятия. Мысли его, совершенно не подходящие к обстановке и к тому делу, которым сейчас он должен был заняться, внезапно успокоили его, и все происходящее утратило остроту, и волнение стало обычным, таким же, как его мирная работа.
Обогнув стену цеха обжига, он увидел двухэтажное здание заводоуправления, рядом с ним находилась сторожка. Ее он узнал сразу по узкому лучику света, пробивающемуся в занавешенное изнутри окно.
Кравцов опустил руку в карман, потрогал нагретую сталь пистолета. Ничего, он один, если понадобится, возьмет этого Мишку Банина, бывшего заводского кладовщика, жуликоватого и вечно болеющего человека. Впрочем, в болезни его Кравцов никогда не верил, даже после того, как Банина освободили от военной службы. А вот на торговле кирпичом налево его чуть было не прихватили, да война спасла.
Кравцов подошел к двери и постучал. В глубине раздались шаркающие шаги, потом кто-то спросил хриплым, словно спросонья голосом:
- Кто?
- Свои, открой.
- А кто?
- Ты открой сначала, сволочь, а потом допрашивай! - зло вполголоса ответил Кравцов.
Дверь чуть приоткрылась, Кравцов толкнул ее и вошел в комнату.
- А... Герр бургомистр. Наше вам. Собрали вещички, стало быть!
- Много знаешь.
- Как есть, как есть. Прошу в мои хоромы каменные. - Банин посторонился, пропуская Кравцова. Тот шагнул в комнату, огляделся. Посередине стоял грубо сколоченный стол, полка из неструганых досок висела на стене, на ней стояли кружки и несколько фаянсовых тарелок, в углу прижался топчан, покрытый овчинным тулупом. В комнате пахло прогорклым салом, грязным бельем и водочным перегаром.
- Небогато живешь, - усмехнулся Кравцов, садясь на топчан.
- Да уж как положено сторожу-пролетарию, - Банин шутовски поклонился, - куда нам до вашей милости.
- Это уж точно. До нашей милости ох как далеко.
- Рукой не достать...
- Ну ладно, ты брось скалиться. К Музыке меня доставь.
- Это можно. Тем более имею от него такое распоряжение. Только самого Музыки нет, он послезавтра будет. А Горский там, ждет.
- А где же Музыка? - спокойно, стараясь не выдать волнения, спросил Кравцов.
- По делам подался. Как я понимаю, за грошами. Вернется послезавтра, и прощай, родные места. Уйдем мы все.
- Далече?
- Говорит, в теплые края.
- Ну ладно, ты меня все равно доставь.
- Чаю не желаешь?
- Нет.
- А водки?
- Тоже нет. Желаю быстрее уйти отсюда.
- Ишь скорый, где барахлишко-то?
- Здесь, в кирпичах припрятал.
- А... Ну я сейчас. Заправлюсь на дорогу.
Банин пошарил под топчаном, вытащил початую бутылку, посмотрел ее на свет:
- Маловато. Ничего, у ребят разживусь. Не будешь? Ну как знаешь.
Он вылил водку в кружку и выплеснул ее в рот. Кравцов с отвращением увидел его дернувшийся небритый кадык. Ударить бы по нему ребром ладони... Он даже отвернулся, до того ему захотелось этого.
- Ну вот, - Банин поставил кружку, постоял задумчиво, словно проверяя, подействовала ли на него водка. - Ну вот, - повторил он, - вроде все путем. Пошли, что ли, бургомистр?
- Ты это звание забудь. Понял? - зло сказал Кравцов. - Навсегда забудь. Не было этого. Никогда.
- Не сердись, Кравцов, что ты. Я же в шутку.
- С женой шути...
- Ладно, ладно, - Банин наклонился, приподнял половицу и достал ТТ.
- Это еще зачем?
- От плохих людей. Болото оно и есть болото.
- Труслив ты больно.
- Осторожен, жизнь научила. Пошли.
Он привернул фитиль лампы, дунул на нее. Плотная темнота окутала Кравцова.
- Идем.
Где-то заскрипела дверь, и он пошел на звук, оступился, чуть не подвернул ногу. В лицо ударила ночная свежесть, и он, как на огонь, пошел в ту сторону, перешагнул порог и очутился на улице.
- Подожди, - сказал Банин, - я дверь запру.
- Зачем?
- Для порядка, - он повернулся к двери и едва успел наклониться, как из-за угла выскочили двое и крепко взяли его за руки. Кравцов сунул руку в карман задержанного и вынул пистолет.
- Добрый вечер, гражданин Банин, - сказал подошедший Данилов, - зачем же запирать, не надо. Пойдемте к вам, потолкуем.
Он зажег фонарь и шагнул вперед. Войдя в комнату, Иван Александрович вынул спички, и снова вспыхнул желтый, грязноватый свет керосиновой лампы.
Два оперативника ввели Банина. Он осмотрелся, потом остановил взгляд на Кравцове:
- Счастлив твой бог, бургомистр, велел мне тебя Музыка на торфяники привести, говорил, ценности у тебя большие, там бы ты и остался.
- Губит всех вас жадность, Банин, ах, губит, - усмехнулся Данилов, но это все из области истории. Теперь к делу. Где Музыка?
- Нет его. Обещал быть через три дня.
- Куда он уехал?
- Этого я не знаю.
- Кто знает?
- Горский.
- Это тот, который у Дробышевой нашего сотрудника убил? - спросил с кажущимся равнодушием Данилов.
- Да.
- Как я понимаю, вы, Банин, только связной?
- Точно, я в их деле не участник.
- Тогда и трибунал это во внимание примет. Так что запираться вам смысла нет.
