Ну и отпуск! Слава богу, он закончился. Может, это конец очередного периода ее жизни? Периода Монте-Альто, этой виллы, вечеринок, благодаря которым она в деревне чувствует себя как в Милане или в Риме? Может, пора сменить квартиру, слишком дорогую и большую для них с Топо? Кажется, он был рад раньше времени вернуться в город: вилял хвостом, весело лаял на забитую вещами машину, сообщая всем вокруг о том, что путешествие обещает стать чем-то грандиозным. Кто знает, может, он хотел утешить ее, чтобы она не слишком расстраивалась из-за неудавшегося отпуска? Как бы там ни было, они с облегчением возвращались в большой город. По правде говоря, это был худший август в ее жизни: после скандала с Питалугой Лауре пришлось смириться с непрошибаемой ненавистью Марии-Розы. Сначала Лаура пыталась поговорить с ней, объясниться, потому что ссориться она не хотела, а потом ей надоело, она перестала ходить в Эстрема Оази и отгородилась от всего мира. Долгие телефонные разговоры с Гаей, длинные пробежки, чтобы избавиться от злости, редкие Вылазки на пляж с Франческо и прилежная работа за компьютером. Работой она довольна: о пластической хирургии собрано уже достаточно информации и сделаны первые наброски. Теперь — самое интересное: нужно выбрать издательство, обсудить условия контракта, найти в себе силы для организации рекламного тура, когда придется переезжать из города в город и быть готовой ответить на любой вопрос. Мэр ей не ответил, Андреа исчез из виду (или укрылся в объятьях другой женщины?). Единственный, кто остался, это дон Джузеппе. Она была уверена в том, что они еще увидятся, что рано или поздно она, Лаура Серени, сделает правильный выбор и опять начнет жить. Она хотела написать Марии-Розе письмо, ведь письма теперь ее специализация. Нужно было расставить точки над i, добиться справедливости: почему Ломбарди обходится с ней хуже, чем с Питалугой? Они давно дружат, а друзей не предают из-за недоразумений и случайных знакомых. Предать друга — это хуже, чем отбить мужа, разочаровать любовника или подсидеть коллегу. Предать друга — это значит отречься от лучшей части себя, потому что дружба — дар богов, нектар, что питает наши лучшие чувства. Мария-Роза, без сомнения, должна быть наказана. Слово Лауры, которая отлично себя ощущала в роли Зевса.
Монте-Альто, 25 августа
Дорогая Мария-Роза!
Прежде чем уехать, я бы хотела сделать несколько замечаний по поводу твоего постыдного и дилетантского поведения. Я отчаянно пыталась в течение двух недель поговорить с тобой и объяснить тебе причины моей ссоры с Ритой. Я не сумасшедшая и, очевидно, если я так поступила, у меня были на то серьезные основания. Перехожу к делу, потому что для меня история с Питалугой закончилась, так же как она будет закончена с тобой в конце этого письма.
Я сразу почувствовала, насколько Рита завистлива (я поняла это еще в школе, но думала, что со временем она изменится… а потом на многие годы мы, к счастью, потеряли друг друга из виду). Я пыталась (на самом деле пыталась, причем всеми возможными способами) не конфликтовать с ней, не замечать ее колкостей. И в итоге — эта неуклюжая лицемерка пытается учить меня жизни! Эта женщина, которой совершенно нечему меня учить, потому что она абсолютно лишена стиля (смешны ее претензии на роскошь), таланта (у меня его тоже не так много, но даже в школе по всем предметам оценки у меня были выше, чем у нее), красоты (мы некрасивы, когда считаем себя некрасивыми, а она уверена, что некрасива), здравого смысла (она разглагольствует о литературе и искусстве в обществе настоящих интеллектуалов, у меня хотя бы хватает ума молчать и только подшучивать над своей необразованностью). Я могла бы продолжить, но мне не хочется углубляться, добавлю только, что ты с радостью примкнула к ней, чтобы найти во мне недостатки, которые тебе так хотелось во мне найти. Ничего, я справлюсь с вами (как я справилась со многими другими), с двумя высокомерными сплетницами, что объединились в борьбе против женщины умнее себя. Дорогая Мария-Роза, жизнь дает нам уроки, и с годами мы, по идее, должны бы становиться умнее (смерть Стефано многому научила меня, полностью перевернув мою жизнь) и выучить определенные правила поведения, первое из которых — не растрачивать драгоценных минут на ненужные знакомства, ошибочные действия, безнадежные проекты. Нельзя придумать ничего глупее, чем добиваться любви человека, который тебя люто ненавидит.
Яне высокомерна, по крайней мерея не верю в свое высокомерие, но я верю в свою способность распознавать зависть (я познала ее еще в юности и немало настрадалась из-за нее). Что касается Риты, не нужно много времени, чтобы понять, как она страдала от стольких проигранных мне партий. Она всегда была хуже. Она испробовала все возможные способы, чтобы насолить мне еще тогда, не останавливаясь ни перед какой подлостью. Мне приходилось терпеть ее дешевые выходки, ее пошлое мещанство, а теперь она ходит с гордо поднятой головой, оттого что стала Герардески. Иногда я опускалась до уровня идиотских разговоров и сплетен (когда я чувствую, что меня не понимают и предают, становлюсь болтливой), но это только усиливало ее ненависть ко мне, и в какой-то момент я поняла, что не могу больше выносить этого. В тот вечер Питалуга превзошла саму себя (с твоего молчаливого согласия, в которое я до сих пор не могу поверить, — ведь я считала тебя своим другом). Она постоянно нападала на меня, открыто, без витиеватых фраз, ядовито жалила меня в течение всего вечера. Пока я не сказала себе: почему я должна терпеть издевки этой дуры? Одной мысли было достаточно, чтобы спровоцировать бурю эмоций, непреодолимого желания послать ее ко всем чертям. Она изобразила меня какой-то идиоткой, которая думает только о своих ягодицах, следуя последней моде пребывает в экзистенциальном кризисе и твердо стоит на своих позициях (непонятно, каким образом завоеванных). После такого никакая истерика не испортила бы моей репутации. Когда война объявлена, нужно бить врага, и лучше на его территории. Мое поле заминировано, пусть попробует нарушить границу, а мы посмотрим, что из этого выйдет. Ладно, оставим ее продумывать план дальнейших действий и подведем итоги. Как известно, имеют значение только факты. Итак, этим грустным (но показательным) летом я выяснила, что:
1. Ты встала на сторону Риты, не дав мне никакой возможности оправдаться и объяснить тебе, почему я так себя повела. Возможно, она подруга твоей мечты: лицемерка и подхалимка.
2. Ты благодаришь только тех, кто тебе бесстыдно льстит (когда Рита сказала тебе, что у тебя совсем нет целлюлита, она попала в самое яблочко).
3. Две перезрелые девицы не слишком привлекательного вида разгуливают между зонтиками, перебрасываясь словами со знаменитостями и второсортными плейбоями (не хотелось бы быть грубой).
4. Стремясь получить максимум удовольствий от Эстрема Оази, кое в чем вы немного переборщили, возможно, вам понадобится еще один отпуск, чтобы привести себя в форму.
Позволю себе задать еще несколько вопросов:
1. Как ты могла допустить абсурдную ситуацию с Карло Бонино? Зачем ты сняла дом рядом с его виллой в Эстрема Оази, куда он годами ездит со своим семейством»?
2. Тебе доплачивают за то, что ты слушаешь его стариковское брюзжание? Зачем ты ходишь к ним в гости?
3. Яне знаю, кто вбил тебе в голову, что ты можешь быть убедительной в роли роковой женщины. С каких это пор ты получаешь удовольствие от пустых светских бесед и сплетен? Ты просто смешна в этой роли, ты перестала быть собой! Где та умная и живая Мария-Роза, с которой много лет назад меня познакомил Стефано?
4. В этом году Эстрема Оази окончательно добил меня своей пошлостью, я сюда больше не вернусь. Можете праздновать победу, следующим летом ты и твоя новая обожаемая подружка будете безраздельно править третьим рядом.
И чтобы не показаться тебе слишком умной (блондинки на шпильках могут быть только остроумными… Какой бред, Мария-Роза, по-твоему, я, объехав полмира и познакомившись со всеми, кто представлял хоть какой-то интерес, я, которая в состоянии поставить на место любого, должна терпеть присутствие Карло Бонино, считающего, что я слишком блондинка, чтобы быть стильной? Чем этот вульгарный, недалекий человек покорил тебя? Спорим, он начнет поливать тебя грязью, как только ты уйдешь от него?), итак, чтобы не показаться тебе слишком умной, я не стану упоминать имени философа, что сказал: «Ты становишься тем, кто ты есть». Я считаю себя человеком добрым, которому нужно сочувствие, чтобы двигаться вперед. Именно поэтому, когда я чувствую, что меня предали и превратно поняли, я говорю себе: «Хватит!» И своего мнения не меняю.
Я написала это письмо не для того, чтобы обидеть тебя, но потому, что не могла иначе:
