отношения между ними хорошие. Вчера вот в кабаке всю ночь гуляли, в вечной дружбе друг другу клялись.
Вчера водку жрали, а сегодня голова раскалывается. Надо бы пивка тяпнуть. Ну, это не проблема. Сегодня Кубометр их всех собирает, одно дело важное обтяпать надо… Э-э, стоп! Это он, Холодец, всех собирает. Ведь на сходе его центровым утвердили, а не Кубометра…
Холодец встал с жесткого дивана, собрал постель, умылся, оделся. Можно выходить. Нет, еще ствол надо прихватить. Кубометр прав, сейчас не то время, когда можно без пушек ходить.
Выходя из квартиры родителей, он думал о том, что скоро у него будет свой двухэтажный особняк с бассейном. Все у него будет. Ведь он самый крутой мэн во всем Бобровске.
— Гражданин Холодцов, — услышал он на выходе из подъезда.
На лавочке сидит какой-то торчок. И улыбается так нагло.
— У меня к вам пара вопросов, — и красные корочки из кармана достает. Неужели мент?
— Да пошел ты!
Будто какая-то волна накрыла Холодца. Он выхватил из-за пояса пушку, передернул затвор. Но ствол на мента направить не успел. Откуда-то крепкие мужики вдруг образовались. Руку со шпалером перехватили, за спину заломили. Удар, подсечка, и Холодец лежит пузом на асфальте.
— На кого руку поднял, ублюдок!
И тут же сильный удар в пах. Холодец заорал от боли. И схлопотал за это по почкам.
Глава вторая
Кубометр едва сдерживал смех, глядя на двухметрового бугая в грязных спортивных штанах и затертой джинсовой куртке. Крепкий пацан, не вопрос. Только конкурент из него слабый.
Быстро просек Фугай фишку, что «пастбища» Шараги остались без присмотра. И давай на лохов наезжать. И на разборку с Кубометром нарвался. И ведь на «стрелку» приперся. Чтобы людей посмешить.
У Кубометра два десятка «быков», все при стволах. А у Фугая четыре пацана и один ржавый «наган» на всех. И еще хорохорится.
Да Кубометру стоит только пальцем пошевелить, чтобы его в дерьмо по самые уши опустить.
— Я не в обиде на тебя, Фугай! — панибратски хлопнул он его по плечу. — Каждый хочет себе что-то урвать… Короче, есть предложение. Отходи под меня, и никакого рамса…
Фугай ломался недолго. Он уже полностью осознал, в какой силе Кубометр. И только в одной связке с ним он может на что-то рассчитывать. В отличие от Холодца, он даже не помышлял о верховенстве.
Холодец. Вот уж идиот так идиот. Кого обдурить хотел! Да Кубометр сам любого кинуть может. И Холодца он кинул.
По его наводке дебила этого менты повязали За незаконное ношение оружия предъяву ему кинули. Но это только цветочки. Ягодки начнутся потом, когда баллистическая экспертиза определит, что это из его «Стечкина» был застрелен Шарага…
Команда Кубометра уже вовсю хозяйничает в городе. Но все знают, что центровой не он, а Холодец. Любой «бык» скажет об этом любому менту. Так что плюс к «замазанному» стволу у Холодца был и мотив, чтобы расправиться с Шарагой.
Идиот он, этот Холодец. Нельзя поперек батьки в пекло лезть. А он полез. За что и поплатился. И нечего ему на Кубометра обижаться: сам во всем виноват.
Как одуревшая прыгала на нем Тонька. Груди у нее такие смачные, глаз радуют. На мордашке кайф нарисован. Будто всю жизнь она Кубометра хотела, сохла по нему. И наконец, о чудо, она с ним.
Только Кубометра не проведешь. Он-то знает, почему Тонька зависла на него.
Раньше она на него даже не смотрела. С ублюдками Шараги путалась. А сейчас Кубометр самый крутой мэн в городе. А Тонька, сучка хитрозадая, знает свою выгоду. От одной только мысли, что с самым крутым бандитом тусуется, кончить может. Тварь, одним словом…
Насквозь ее Кубометр видит. Да только от себя не гонит. Что ни говори, а в городе она самая клевая телка. И трахается будь здоров. Зачем же разбрасываться таким добром?
Тонька застонала, задрожала, затряслась. Это у нее оргазм называется. Навалилась на него всем телом. Глаза зажмурила и мурлычет. Балдеж рисует.
Кубометр разрядился минутой раньше. Поэтому мысли у него уже ясные, дым кайфа через уши на воздух вышел.
— Эй, у тебя братан вроде как из армейки недавно вернулся. В десантуре служил?
Его дела насущные волновали. Они всегда его волнуют. Даже ночью, когда спать давно пора. Постоянно он о деле думает. Даже сейчас, когда с телкой расслабляется.
— Ага, — вроде как сонно отозвалась Тонька. — Здоровый лось, дерется крепко…
— Ну и чем он сейчас занимается?
— Да ничем… Дома Сашка сидит. На гитаре бренчит и «Приму» смолит…
— Потолковать бы с ним…
— Ага! — оживилась Тонька. — Он парень здоровый. Может, подойдет тебе…
Вот уж дура так дура. Своего брата в бандиты сватает. Думает, бандитская жизнь сплошная лафа. Вечный праздник. А хрен сушеный вам не вобла?
Кубометр в городе полный хозяин. Но уверенно себя не чувствует. И постоянно боится. Только страх у него здоровый, он к делу подхлестывает.
Опасность он чует. Из большого города беду ожидает. В областном центре крутой пахан делами заправляет. И за областью он смотрит. Терпеть, говорят, беспредельщиков не может.
А беспредельщик — это он, Кубометр. И таких давят. Если есть чем давить. Большой пахан в силе. И ментов он может с цепи спустить или пару крепких бригад выслать. Только почему-то не высылает…
Может, расправа над Шарагой сойдет Кубометру с рук. А может, нет. Поэтому, пока есть время, он крутится вовсю.
Все деньги, которые его «быки» собирают, он сразу в дело пускает. Транспорт закупает — «шестерки» и «девятки». Все машины не новые — это из экономии, — но на ходу. Десяток радиостанций «уоки-токи» закупил.
Но главное — это оружие и пацаны. Пацаны из подворотни — самое то. В башках у них ветер, тормоза в отказе. А если еще «косячком» заправить да волыну в руку насунуть, тогда хрен их чем остановишь. Их же хлебом не корми, дай завалить кого-нибудь.
А еще Кубометр на спецназовцев ставку делал. На тех, которые в армейке служили. Пусть учат молодняк из автоматов и пистолетов палить.
В лесах за городом у него нечто вроде боевой базы. Уже два бывших спецназовца там молодняк натаскивают. А как же иначе. Ведь его пацаны и стрелять должны уметь, и убивать. Там же и оружие хранится. И шалаш у Кубометра там свой.
Он к роскоши не стремится. Жизнь бандитская — это его стихия. Увлекал сам процесс, а не блага, которые из него происходят. Он прирожденный разбойник. И особенно это ощущается здесь, на дикой природе, вдали от города.
В своем первобытном жилище он жил не один, с Тонькой. «С любимым рай в шалаше». Было дело, сморозила она такую глупость. Ага, с любимым, так он ей и поверил. И не рай для нее здесь. Она ждет, когда Кубометр раскрутится, обзаведется крутой иномаркой, особняком комнат этак на …цать. Может, и дождется. Сейчас лето — в лесу хорошо. А зимой… Впрочем, можно и зимой здесь обитать. Лишь бы польза от этого была. А она есть. Побаивался Кубометр оседлой городской жизни. С каждой улицы, из-за каждого угла опасность выглядывает. А здесь, в лесу, он неуязвим. Пацаны со стволами в «секретах» на подступах к лагерю стоят, «уоки-токи» у них, если какая опасность, сразу дадут знать. А уйти тайной тропой через болота для его «пехоты» не проблема. Но можно и не уходить. Десяток бойцов у него всегда под рукой. И подкованы все. Эго не считая тех, кто в дозоре. А еще в городе десяток пацанов «пастбища» обхаживают,
