сторож, наморщив лоб, проверил отметки в пропуске, затем предупредительно открыл дверь и козырнул.
Неожиданный отказ Полякова расстраивал тщательно обдуманный Вертилиным план. В этом плане автобаза занимала место не главное, но существенное: ей предстояло служить ширмой, за которой разыграется сама комбинация.
Случай помог Вертилину. Выйдя из проходной, он столкнулся со снабженцем автобазы Смолкиным.
Полнота не мешала этому румяному молодому человеку, в новеньком защитном кителе и синих брюках навыпуск, быть крайне подвижным и деятельным. Сейчас он шел быстрой походкой, присущей людям, которые всегда торопятся без всякой к тому причины.
– А я только от вас! – воскликнул Вертилин, останавливаясь посреди тротуара и широко разводя руками.
Изобразив на лице не меньшую радость и выказывая крайний интерес к Вертилину и его делам, Смолкин спросил:
– Были у Полякова, все в порядке?
– Не совсем, – ответил Вертилин, всматриваясь в плутоватое лицо Смолкина.
– Неужели отказал? – испуганно спросил Смолкин и даже схватил Вертилина за руку.
– Да.
– Не может быть?!
– Как видите, – ответил Вертилин, легонько освобождая руку.
– Странно. – Смолкин покачал головой.
– Мне с ним и поговорить толком не удалось. Народу в кабинете полно.
– У него всегда сутолока, – подтвердил Смолкин, знавший, что Поляков никогда не принимает сразу нескольких посетителей.
– А поговорить есть о чем, – многозначительно произнес Вертилин, не сводя со Смолкина оценивающего взгляда.
– Ничего, – успокоил его Смолкин, – все наладится, забегите как-нибудь, потолкуем.
– Мы можем встретиться сегодня, – сказал Вертилин.
– Когда?! Кончаю я поздно, надо домой заскочить, пообедать.
– Вот и поужинаем.
Вечером они сидели за столиком летнего ресторана на веранде, увитой побегами дикого винограда. Внизу, по аллеям сада, двигались толпы гуляющих, скрываясь и вновь возникая в свете редких фонарей. На танцевальной площадке играл духовой оркестр, заглушая звуки оперетты, доносившиеся из летнего театра.
Вертилин изучал меню. Официант стоял перед ним в позе той небрежной почтительности, которой официанты показывают посетителю бессмысленность его долгих размышлений. Смолкин громко переговаривался со своими многочисленными приятелями, сидевшими за соседними столиками, оглушительно смеялся и, не задумываясь, обещал Вертилину все устроить. При этом он делал пренебрежительный жест рукой, как бы говоря: «Все это для нас пустяки!»
Вертилин, сам снабженец, знал цену подобным обещаниям. Говорить надо по-деловому. Во-первых, он может помочь автобазе со стройматериалами; во-вторых, у него кое-какие связи в Москве; в-третьих…
– …В-третьих, – перебил Смолкин, поднимая рюмку, – должны мы поддерживать друг друга или нет? За успехи!
Выпив и закусив, Смолкин продолжал:
– Подумаешь, пять машин! Все это решает начальник эксплуатации, а мы с ним живем – во! – Смолкин сжал ладони одна в другой.
– Значит, договорились? – сказал Вертилин. – Я постараюсь быть вам полезным.
Смолкин поморщился. Ничего базе от Вертилина не нужно.
– Мне надо начать вывозку немедленно, – напомнил Вертилин.
– Не задержим. Передайте заявку мне, я сам все оформлю. Послезавтра можем встретиться в Росснабсбыте. Часа в два вас устраивает?
– Вполне.
Играет ли Вертилин в преферанс? Есть партнеры. И бильярд в городе неплохой, возле ресторана «Восток».
Но Вертилину нужна была автобаза, а не преферанс и бильярд.
– Как вам работается на базе? – заранее делая сочувственное лицо, спросил он.
– Не говорите! – сокрушенно сказал Смолкин. – Автомобильное снабжение! – Он поднял вилку. – Пять тысяч наименований деталей, номенклатурка – дай бог!
– Сколько вам платят? – спросил Вертилин и, услышав ответ, качнул головой: – Не густо.
– Ставки у нас мизерные, – подхватил Смолкин, – рядом, на станкостроительном, ставка вдвое больше, работы в три раза меньше.
– Перейдите.
