обеду поспеть.
«Может, мы вправду подожжем небо», – подумал он. И он покинул это место – почти незаметно.
Время почти пришло.
Человек оставил свой микроавтобус на травяной обочине у двустороннего шоссе. Он прошел к кабине водителя (осторожно, поскольку по повороту продолжали пролетать другие машины), засунул руку в открытое окно и взял список с приборной панели.
Так, осталось доставить последнюю посылку.
Он аккуратно прочел инструкции на бумаге, прикрепленной к посылке.
Он прочел их еще раз, особо внимательно адрес и поручение. Адрес состоял из одного-единственного слова: Всюду.
Затем, своей текущей ручкой, он написал короткую записку Мод, своей жене. Написано в ней было лишь: «Я люблю тебя».
Потом он вернул список на место, посмотрел налево, затем направо, опять налево и начал целенаправленно шагать поперек дороги. Он прошел полпути, когда огромный германский грузовик, водитель которого был безумен от кофеина, маленьких беленьких пилюль и транспортных правил ЕЭС, вывернул из-за поворота.
Человек понаблюдал за удалением его громады.
«Ох, – подумал он, – чуть меня не сбил».
Потом он посмотрел вниз, на канаву.
'А', – подумал он.
– ДА, – согласился голос из-за его левого плеча, или, по крайней мере, из-за воспоминания о левом плече.
Человек из службы доставки повернулся, посмотрел и увидел. Сначала он не мог найти слов, хоть что-нибудь найти, но затем привычки, закрепившиеся за целую жизнь работы, захватили власть над мозгом, и он сказал:
– Для вас послание, сэр.
– ДЛЯ МЕНЯ?
– Да, сэр. – Как же ему хотелось иметь горло. Если б оно у него было, мог бы сглотнуть. – Никакой посылки, боюсь, мистер… э, сэр. Послание.
– НУ ТАК ПЕРЕДАЙ ЕГО МНЕ.
– Вот оно, сэр. Вот… «Иди и смотри».
– НАКОНЕЦ-ТО, – на лице услышавшего была улыбка, но ведь на таком лице ничего другого и быть и могло.
– БЛАГОДАРЮ, – продолжил он. – ДОЛЖЕН ТЕБЯ ПОХВАЛИТЬ ЗА ПРЕДАННОСТЬ РАБОТЕ.
– Сэр? – человек из службы доставки падал сквозь серый туман, и видел он только две голубых точки, которые могли быть глазами, а могли далекими звездами.
– НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ КАК О СМЕРТИ, – бросил Смерть, – ТЫ ПРОСТО УХОДИШЬ ПОРАНЬШЕ, ЧТОБЫ НЕ ПОПАСТЬ В ТОЛКОТНЮ.
У человека из службы доставки был краткий момент на то, чтобы у самого себя поинтересоваться, шутит ли его новый спутник, и решить, что нет; потом ничего не стало.
Красное небо с утра. Будет дождь.
Да.
Сержант Охотников на Ведьм Шедвелл встал, наклонив набок голову.
– Итак, – проговорил он. – Ты полностью готов. Все ли у тебя с собою?
– Да, сэр.
– Маятник обнаружения?
– Маятник обнаружения взял.
– Тиски для больших пальцев.
Ньют сглотнул и хлопнул себя по карману.
– Тиски.
– Растопка?
– Я правда думаю, сержант, что…
– Растопка?
– Растопка[45], – грустно ответил Ньют. – И спички.
Ньют хлопнул себя по другому карману. В нем лежал бумажный пакетик, внутри которого был маленький колокольчик из тех, что с ума сводит волнистых попугайчиков, розовая свечка из тех, что втыкают в торт, и крошечная книга под названием «Молитвы для маленьких рук». Шедвелл ему внушил, что, хотя ведьмы были главной целью, хороший Охотник на Ведьм никогда не должен упустить шанс произвести по быстрому экзорсизм и должен всегда иметь с собой все свое оборудование.
– Колокольчик, книга и свеча.
– Булавка?
– Булавка.
– Отлично, парень. Никогда не забывай свою булавку. Это штык в твоей артиллерии света.
Шедвелл расслабился. Ньют с изумлением заметил, что глаза старика затуманились.
– Хотелось бы с тобой пойти, – проговорил тот. – Конечно, ничего из этого не проистечет, но славно было б выбраться и вновь пошагать по свету. Утомительная, знаешь ли, жизнь – лежать в сыром папоротнике, наблюдать за дьявольскими танцами. Какая-то жесткость в костях появляется.
Он выпрямился и отсалютовал.
– Тогда вперед, рядовой Пульцифер. И да маршируют с тобой прославленные армии.
После того, как Ньют уехал, Шедвелл подумал о кое-чем, кое-чем, что сделать раньше ни разу не предоставлялось шанса. Теперь ему нужна была булавка. Не военная булавка, для использования при охоте на ведьм. Просто обычная булавка, из тех, что можно воткнуть в карту.
Карта висела на стене. Она была старой. Она не показывала Милтон Кейнса. Не показывала Харлоу. Почти не было на ней Манчестера и Бирмингема. Эта карта триста лет была картой для штаб-квартир армии. В ней все еще было немного булавок, в основном в Йоркшире, Ланкашире и чуть- чуть в Эссексе, но они практически полностью проржавели. В других местах, лишь коричневые огрызки обозначали дальнюю цель давнего охотника.
Шедвелл наконец-то нашел булавку среди мусора в пепельнице. Он на нее дыхнул, отполировал до сияния, прищурившись, глядел на карту, пока не нашел Тадфилд, и ликующе вколотил булавку в карту.
Она засияла.
Шедвелл отступил на шаг и вновь отсалютовал. Глаза его заполнили слезы.
Потом он с трудом (из-за боли) развернулся и отсалютовал выставочному шкафу. Он был стар, поломан временем, стекло было разбито, но в каком-то смысле он и был АОнВ. В нем хранилось Полковое серебро (Приз Межбатальонного Гольфового Соревнования, за который не бились, к сожалению, семьдесят лет); хранилось в нем и патентованное Громовое Ружье Полковника-Охотников-на- Ведьм-Не-Должен-Есть-Ты-Какую-Живую-Вещь-С-Кровью-Иль-Колдовством-Пользоваться-Иль-Времена-
