«Прощай моя квартира, мои книги, мои фамильные вещи. Какой насыщенной кажется жизнь, какими значительными представляются обыкновенные дела, когда, может быть, скоро все кончится…
Полк выступил сегодня утром в строгом порядке. Мало народа вышло посмотреть, как мы уходим. Но это были решительные люди, которые смогли сдержать слезы.
Итак, вперед! Сейчас действительно наблюдается единый порыв и энтузиазм, о котором я мечтал»{23}.
Де Голлю пришлось пройти все суровые будни Первой мировой. «… Подобно соломинке, — вспоминал он, — я был захвачен ураганом войны и пережил все перипетии этой драмы — боевое крещение, тяготы и лишения окопной жизни, атаки, обстрелы, ранения, плен»{24}.
В середине августа немецкая армия, разгромив бельгийцев, уже перешла франко-бельгийскую границу. 15 августа де Голль попал под обстрел в нормандском городке Динан. Его ранило в правую ногу. Пуля задела берцовую кость. Он не мог передвигаться. Таким было первое крещение огнем. Его госпитализировали в Аррасе, потом прооперировали в Париже и затем отправили на долечивание в Лион.
В январе 1915 года де Голль уже здоров и в строю. Однако 10 марта в бою на реке Сомма он получает новое пулевое ранение, в левую руку. Лейтенант долго залечивает рану в прифронтовых госпиталях и возвращается в полк только в сентябре. Его ждет приятное известие о повышении в чине: он капитан.
Де Голль стойко переносит невзгоды войны, храбро сражается и мечтает только о победе. 23 ноября 1915 года в письме к матери он подчеркивает: «Конца войне пока не видно. И пусть. Ведь надо, чтобы она закончилась только полной победой наших армий. Мир должен быть продиктован только нами. Мы должны сжать наши сердца и сконцентрировать нашу энергию, чтобы отвергнуть предложения, которые пытается нам делать враг»{25}. В канун следующего года молодой капитан пишет Анри де Голлю: «Дорогой отец, вместе с моей бесконечной любовью посылаю Вам единственное пожелание, которое подобает послать, — французской победы в 1916 году»{26} .
А до победы было еще далеко. В 1916 году на Западном фронте развернулась крупнейшая битва войны в районе города Верден на севере Франции. Она началась в феврале и продолжалась до декабря. Сражение войдет в историю как «верденская мясорубка». Операцией в целом командовал генерал Петэн. Полк, в котором служил де Голль, возглавляемый подполковником Будором, сразу перешел в наступление в деревне Дуамон под Верденом. Сам де Голль был назначен командиром батальона. Французы столкнулись с неистовой атакой немцев. Рано утром 2 марта начался массированный обстрел немецкой тяжелой артиллерии. Стоял неслыханный грохот, земля дрожала. Затем пустили газ, и, наконец, произошла рукопашная схватка. Батальон де Голля был почти полностью уничтожен. Сам он получил сильный удар штыком в бедро и потерял сознание. Его сочли мертвым. Через два месяца в приказе по армии будет отмечено: «Командир батальона капитан де Голль, зарекомендовавший себя духовно и морально в самой высокой степени, при страшной бомбардировке немцев, которая почти выкосила его солдат, поднял оставшихся в живых на яростную атаку, посчитав такое решение единственным достойным воинской чести. Он пал в бою при непосредственном соприкосновении с противником. Офицер во всех отношениях не имеющий себе равных»{27}.
На самом деле де Голль остался в живых. Но каково же было его отчаяние, когда он очнулся и понял, что попал в плен. Его ждали почти три года мытарств по различным лагерям для военнопленных. После лечения в немецком госпитале французского капитана отправляют в Оснабрюк в Вестфалии, потом в городок Нейсе в Восточной Германии. Оттуда его везут в город Щучин в оккупированной немцами западной Белоруссии. Затем он попадает в крепость Ингольштадт в Баварии. Из нее де Голля перевозят в Розенберг и в военную тюрьму в Пассау. После этого — опять Ингольштадт, Вюрцбург и, наконец, Магдебург в Восточной Германии{28}.
Настроение де Голля было подавленным. Летом 1916 года из Оснабрюка он впервые пишет родителям. Плененный капитан сообщает отцу, что «стал ничем», а чуть позднее жалуется матери, что «сердце его разрывается от горя в этом ненавистном плену»{29}. Но де Голль сам себя корит за такое малодушие. Он записывает в дневнике: «Надо быть человеком характера. Лучший способ преуспеть в действии — это уметь владеть собой»{30}. Капитан пытается забыть о своем униженном положении за книгой. Он читает все, что попадает ему в руки. По-древнегречески, по-латыни, по-французски, по-немецки. Де Голль ведет дневник, исписывает сотни страниц, приводя многочисленные цитаты из самых разных произведений{31} .
В 1917 году французского капитана переводят в крепость Ингольштадт на Дунае. Он понимает, что теперь находится недалеко от Франции, и тогда у него появляются мысли о побеге. Впервые де Голль неудачно пытается бежать из Ингольштадт. Его переводят в Розенберг. Оттуда он предпринимает еще две попытки. Французского капитана задерживают и заключают в военную тюрьму в Пассау, а затем опять в Ингольштадт. Он пишет отчаянные письма домой, иногда шифрованные, и просит у матери прислать ему штатскую одежду{32}. В 1918 году де Голля под конвоем перевозят в Вюрцбург. Он вновь осуществляет две попытки бежать. Тогда его отправляют в Магдебург.
Дни плена в последние полтора года войны тянутся невыносимо долго. Между попытками вырваться из лагерей де Голль занимает себя тем, что постоянно читает доступную немецкую прессу. Он пристально следит за военным положением и делами на фронтах войны. Капитан в курсе всех событий, обдумывает их и даже пытается делать прогнозы. Мало того, он пишет об этом и выступает перед своими товарищами по плену с лекциями. Они называются — «О войне», «О верховном командовании во время войны», «Ограничение вооружений»{33}.
В плену де Голль познакомился с французами, которые впоследствии станут известными — журналистом Реми Руром, командиром батальона[9] Жоржем Катру и другими. Среди заключенных Ингольштадта были и русские офицеры. Много лет спустя де Голль вспоминал, что «во время первой империалистической войны он… долго жил в одной комнате с Тухачевским» и даже усвоил от него отдельные русские слова{34}.
Осенью 1918 года душевное состояние капитана резко ухудшается. 1 сентября он пишет матери: «Я — заживо погребенный», а 1 ноября в письме к ней де Голль утверждает: «К огромной радости, которую я испытываю по поводу происходящих событий, примешивается и неописуемо горькое сожаление от того, что я сам не смог принять в них участие. Я думаю, что в течение всей моей жизни, долгой она будет или короткой, — это сожаление останется со мной»{35}.
11 ноября было подписано долгожданное перемирие с Германией. Франция вышла победительницей из самой кровопролитной войны в ее истории. За победу страна заплатила высокой ценой. Полтора миллиона человек пали на полях сражений, три миллиона получили ранения, шестьсот тысяч остались инвалидами. Погибли Пеги и Пишари. Почти в каждой семье справляли тризну по тем, кто не вернулся. И все же французы ликовали. Они устраивали торжественные встречи своим прославленным генералам, получившим за заслуги на войне маршальские жезлы. Это были Жозеф Жоффр, Филипп Петэн, Фердинанд Фош.
В небольшом доме Жанны и Анри де Голль в Дордони царила праздничная атмосфера. Свершилось чудо. Все четыре их сына — Ксавье, Шарль, Жак и Пьер — вернулись с войны к родному очагу. Шарль, конечно, радовался вместе со всеми. И все же он временами пребывал в унылом расположении духа, вспоминая о том, что не смог внести собственного вклада на победном этапе войны, и даже думал, не расстаться ли ему с военным мундиром{36}.
На службе Франции
Родные и близкие убеждали Шарля, что он должен продолжать военную карьеру. Де Голль и сам понимал, что иного пути для него уже нет. В начале 1919 года его отправляют на стажировку на запад
