семь лет для детища «баварских моторов» совсем не срок. Краска блестит как новая, салон кожаный, на «торпеде» справа от руля навигатор.
Вика села вперед рядом с ним, повела носом, втягивая в себя запах кожи.
– Круто!.. Только ты не думай, что снял девочку. Если поиметь меня хочешь, то лучше сразу обломайся. Я своему Феде никогда не изменю…
– Да я как-то и не думал о том, – пожал плечами Сергей.
Он лукавил: на самом деле мысль о том, что Вика должна согреть ему постель, прочно уже засела в голову. А то, что у нее какие-то моральные принципы и обязательства перед кем-то, лишь усиливало интригу. Чем интересней процесс, тем острей ощущения на финише.
– Вот и не думай… А то если Федя узнает, что мы с тобой, ну, это… Он у меня знаешь какой?.. Только не думай, что он там амбал какой-то, нет, но у него нож в руках знаешь как прыгает… Он свой первый срок поднял за то, что человека порезал…
– А второй за что?
– Не было второго… Пока.
– А взяли за что?
– Так за это и взяли. Терпилу одного на гоп-стоп сделали, а он в ментовку побежал. Говорила я Феде, мочить его надо, ненадежный он какой-то…
– Кто ненадежный? Федя? – усмехнулся Сергей.
– Нет, терпила… Да и Федя облажался… Но я его люблю. А то я знаю, о чем ты думаешь, – косо посмотрела на него Вика.
– И я знаю, о чем я думаю. Дома у меня на кухне шаром покати, а тут кафе неплохое. Заедем?
– Нормальный ход, – кивнула она. И тут же предупредила: – Учти, я за себя сама плачу…
Деньги у нее были, но, как понял Сергей, в обрез. Она действительно оплатила счет, но не стала возражать, когда они после кафе заехали в универсам и загрузили там продуктами и выпивкой большую тележку. На кассе он расплачивался сам.
* * *
Федот нервно мерил шагами комнату досуга. Сигарета в пальцах еще не потухла, а он уже шарил рукой по карманам, чтобы достать вторую. Бильярд скромно стоял в сторонке, никому не было до него дела.
– Ну, беспредел! – возмущенно протянул он. – Стрелять в начальника ОВД! Да такого кулаки в двадцатых себе не позволяли!
– Позволяли, – добродушно улыбнулся Степан.
Ему приятно было осознавать, что друзья так рьяно переживают за него. Не нравилось ему другое – то, что киллеров задержать не смогли. Операция «Перехват» результатов пока не принесла. Ночь уже на дворе, а в окнах райотдела горит свет. Начальство на местах, уголовный розыск и милиция общественной безопасности на ушах, дежурная смена усилена. А толку пока нет…
– И кулаки в нас стреляли, и братва… И дальше будут стрелять. А мы крепчать будем. Если не сломаемся…
– Не сломаемся, – утвердительно кивнул Кулик.
– Нас пулей не возьмешь, – мотнул головой Савельев.
– И долларом тоже, – добавил Лозовой.
– Слова, слова, как много в них туману, – мрачно усмехнулся Комов. – Я этих уродов из-под земли достану…
– Туман сначала разгони, а потом землю рой, – колко сказал Степан.
– Вот какая сука это сделала?
– Я думаю, вариантов много, – сказал Кулик. – Но я бы выделил два. Первый – Боярчик, второй – Порываев и Чижов…
– Кишка у этих щеглов тонка! – удивленно посмотрел на него Федот.
– К тому же у них неоспоримое алиби, – добавил Круча.
– Это да, – не стал спорить Саня. – Один в КПЗ сидел, другой ждал с ним встречи… Но почему я про них подумал?
– Почему?
– Не знаю. Толком объяснить не могу, но ведь подумал.
– Я бы тоже мог на них подумать, – нервно сказал Федот. – Но не та в них жила, чтобы стрелять. К тому же алиби…
– Какая у них жила? Один в десантном училище учился, другой в погранвойсках служил. И тот стрелять умеет, и тот… Но алиби у них действительно есть, – с каким-то даже сожалением вздохнул Кулик.
– Остается Боярчик…
Федот выразительно посмотрел на Степана.
– Зачем ему в меня стрелять? – спросил Круча.
– И не только в тебя… Обидели мы его сильно. И этот компромат, и это дело с порнографией. А в кондее мы его три дня мариновали…
– Мариновали, – вставил слово Кулик. – Но ведь выпустили.
– Выпустили. Вот он теперь и мстит. Лебединая песня вора…
– Почему лебединая?
– Да потому, что навредили мы ему сильно. Если братва узнает, что он с трансом целовался… А она узнает!.. В общем, Боярчик знает, что деваться ему некуда. А загнанный волк – опасный волк.
В дверь постучали, в комнату вошел майор из дежурной части.
– Товарищ подполковник, «Ниву» нашли! – несмотря на сонный вид, бодро отрапортовал он.
– Где?
– Область, деревня Склоково… Прямо в деревне бросили, на улице, где новые дома…
– Склоково?! – встрепенулся Комов. – Там же Боярчик живет!
– Группу на выезд! – срываясь со своего места, распорядился Степан.
Не очень верилось в то, что Боярчик мог подстроить покушение, но раз уж на него показывала брошенная машина, надо было ехать за ним. И немедленно…
* * *
Мытя гостил у Боярчика уже третий день. Сам он не был законником, но последнюю отсидку провел в ранге смотрящего за зоной. Братва его крепко уважала, а Боярчик был обязан ему еще и жизнью. Давно это было, еще в девяностых, он тогда делил власть в лагере с одним беспредельщиком. Торпеду против него выслали, и если бы не Мытя, слег бы тогда Боярчик в могилу с дыркой от заточки.
Мытя откинулся на днях, а Боярчик помогал ему привыкнуть к вольной жизни. Баляс путан плечевых с трассы снимал, а Мытя их по ночам в своей комнате приходовал. А сам Боярчик этим делом не баловался. Охоты что-то не было. И пил он мало, а наркотой в его доме и не пахло.
Он уже собирался идти спать, когда в зал вкрадчиво втерся Мытя. Дверь в его комнату была открыта, слышалось женское хихиканье. И сам он был навеселе.
– Брат, что-то я перенапрягся, – лисьим тоном сказал он, кивнув головой в сторону своих подружек.
– Извини, виагру не держим, – усмехнулся Боярчик.
– Да не, виагра не канает. Мне бы сеанс, в натуре. Порево-варево у тебя есть? – спросил Мытя, кивнув на стойку с дисками DVD.
Этот вопрос вызвал у вора оскомину. Знал бы кто, как страшно ему было в карцере КПЗ. Не вертухаев он боялся, не побоев. Пугало его то, что менты могли сдержать свое слово и отправить Старичку компру с трансами… Но нет, обошлось все. И теперь Боярчик вел себя тише воды ниже травы. Не найти у него в доме сушеной травки, не говоря о чем-то более тяжелом. Да что там, если он даже порнофильмы сбросил в помойную яму.
Не будет он больше вставать в пику с ментозавром Кручей, хватит с него попадалова. Тем более что с Сафроном дела улажены, а Старичок в общем-то доволен поступлениями в общак. И с воровской общиной в Битове ни шатко ни валко…
– У тебя что, руки отсохли? – ухмыльнулся вор.
– Нет.
– Вот и греби руками… А мне массу топить пора.
Боярчик уже засыпал, когда внизу залаяла собака и в тот же миг что-то громыхнуло, сотрясая дом у самого основания. Мысль об апокалипсисе подтвердил сильный удар в дверь спальной комнаты.
Боярчик автоматически схватился за нож, но вынырнувшая из темноты тень перехватила вооруженную руку. Заламывающий прием, бросок через бедро, падение… Включился свет, и вор увидел нависшее над ним лицо подполковника Кручи. Долбаный Мытя, накликал Волчару своей порнухой…
Вор помнил, как здесь же работал против него спецназ. Тогда было светло, и все равно заминка вышла. Он даже смог ударить кулаком одного омоновца, прежде чем оказался на полу с заломленными за спину руками. А сейчас было темно, но ворвавшиеся менты не оставили ему ни единого шанса. А спецназовцами в комнате не пахнет. Только Круча и волки из его ментовской стаи. Ох и грозный же у них вид… Боярчик с силой зажмурил глаза. Как бы он хотел, чтобы это видение было всего лишь кошмарным сном.
Глава 19
Боярчик был подавлен и унижен. Страх в глазах и сожаление. Чувствует собака, чье мясо сожрала…
– Ты на кого руку поднял, сука! – грохотал Комов. – Ты кого завалить хотел, падла?
Степан легонько хлопнул его по плечу, призывая отойти в сторонку. Сам навис над Боярчиком.
– Ты вор или наплевано? – спросил он, всматриваясь в потухшие глаза. – Ладно, на меня наехал. Но машину зачем рядом со своим домом бросать?
– Какую машину, начальник? Ты мне скажи, какие ко мне предъявы, а потом спрашивай.
– Ты стрелял в меня или твои люди?
– Я в тебя стрелял?.. Да ты что, начальник! Зачем мне в тебя стрелять?
– Сам знаешь зачем.
– Да незачем!.. Не будет тебя, а твои волки останутся. Я ж не враг себе… Да и компра у вас останется… Нет, начальник, напрасно ты бузу поднял. Не я это! И люди мои здесь ни при чем!
– Да, но машина, из которой стреляли, возле твоего дома стоит…
– Тебя это удивляет. Потому что ты умный человек. И меня это удивляет. Потому что и я не дурак… Стал бы я паленую машу возле своего дома ставить?.. Подставляют меня, начальник. Гадом буду, подставляют! – зарыдал Боярчик.
– Кто?
– А не знаю… Не могу говорить, пока точно не знаю. А узнаю, скажу… Ты, начальник, закрыть меня можешь, я слова не скажу. Можешь братве на меня слить… Но так ты не найдешь, кто в тебя стрелял. А я бы помог тебе разобраться… Я этого гада найду, своими руками!.. Нет, начальник, тебе отдам, ты сам с ним разбирайся…
– С кем разбираться?
– Да говорю же, не знаю, что это за сука! Но я обязательно узнаю!..
Степан вопросительно посмотрел на притихшего Федота.
– Он, конечно, не Архимед, но и не идиот, – спокойно сказал тот. – Не стал бы он паленую машину под окнами бросать… Разве что дружки его напортачили… Разбираться надо.
– Разберемся, – кивнул Круча. –
