первый взгляд ничего не видно, но приглядевшись внимательно в поверхность льда, видно, как вся поверхность мутно-прозрачная. «Душные вышки» заработали. Через небольшой промежуток времени, первый Саркофандр заполненный душами отсоединили от вышки и загрузили на корабль, а вместо него устанавливают новый Саркофандр.
— Вы же не думаете, что Машийя легко распрощаются с одним Саркофандром? И Атланты не упустят его! Душа, это самое ценное, что когда-либо существовало. Где Божест? — сказала Лилит.
На корабле находятся два представителя племени Машийя; один охранник стоит возле нас, другой капитан стоит за штурвалом. Люция подходит к капитану и пытается ему что-то объяснить словами, но по нему видно, что она изъясняется на непонятном для него языке. Я достаю Магнум и выстреливаю охраннику в голову. Люция делает выпад и разрубает туловище капитана по диагонали. Корабль отплывает в направление ворот, трап падает в воду, всё племя Машийя смотрят на нас с недоумением, но после того, как они осознали, что мы уплываем с душами, то кинулись в нашу сторону. Прогремела череда взрывов. Первая взрывная волна прокатилась по кораблям, стоявшим в гавани, оставив от них только каменные блоки, плавающие в толще воды. Вторая взрывная волна прошла вдоль середины стены берега ледника, после чего верхняя часть обрушилась в воду вместе с Машийя, находящимися вблизи берега. Третья волна прошла по воротам: в местах стыковки и соединения с ледником; ворота рассыпались и погрузились в воду вместе с охранниками. Корабль окутало белое облако от ледника, нас не видно, мы выплыли из гавани и поплыли вдоль ледника. Проплыв немного, мы подобрали Божеста, который запрыгнул на корабль с ледника.
Мы закрепляем один Саркофандр с душами на верху самой высокой мачты. Из него обильно льется кровь. Лилит указывает на ледник находящийся впереди и говорит, что с него мы дойдем до Космонавта. Люция начинает разгонять корабль к леднику на максимальную скорость. Божест по краю бората расставляет капканы в три ряда и минирует корабль. Я наблюдаю в прицел винтовки, но никого не вижу, ни в воде, ни на леднике. Мы забираемся на верхушки мачт. В окружающем нас мраке, почти ничего не видно. Мы всматриваемся в воду. Из воды появляются спинные плавники со всех сторон корабля; они плывут в нашу сторону. Вода кишит Атлантами, сотни окружают корабль и, несмотря на большую скорость, лезут по борту. Щелчки капканов, и в темноте раздаются крики боли, сбивающие ритм сердца. Корабль скоро столкнется с ледником. Божест нажимает на кнопку, в носовой части корабля раздается взрыв и огромный шар на цепи срывается в воду. Цепь натягивается, корабль разворачивается, заваливается на бок и разбивается о ледник. Мы оказались выше края ледника. От удара нас всех и Саркофандр с душами выбрасывает на поверхность, а Атланты остались внизу. Люция кричит, что не может подняться на ноги. Я поднимаю ее на руки, Божест берет Саркофандр, и мы бежим за Лилит. Раздается взрыв корабля, ледник сзади нас трескается и осыпается в воду, мы изо всех сил пытаемся опережать обвал. Обвал прекратился. Мы остановились и смотрим на то, что после себя оставил заминированный корабль — ничего. За нами никто не гонится.
Люция повредила ногу в результате падения на ледник; она не может самостоятельно передвигаться. Я взял ее на руки, она обхватила мою шею, Божест поднял Саркофандр, и мы направились за Лилит.
— Нам повезло, что Атланты не добрались до дистанции ближнего боя, а то могло бы все плачевно закончиться, — сказала Лилит.
— Расскажи подробнее об эволюции души. Получается, что после смерти, не только человек, но и любое живое существо воплоти, эволюционирует в приведение? — сказала Люция.
— Душа есть, у любого существа воплоти, но эволюционировать в приведение могут только люди. Количество таких людей можно сосчитать на пальцах рук. Те же, которые не смогли эволюционировать, а это почти все, умирают вместе с душой, поскольку после смерти, новых существ из них не происходит, а души не пополняются. Смерть во вселенной, это единственное объяснение тому, что происходит после смерти плоти, — сказала Лилит.
— Как можно эволюционировать в приведение? — сказала Люция.
— Максимальная степень развития человека, высшая ступень эволюционной ветви человечества и начало эволюции в приведение достигается тогда, когда человек признаёт без страха, что в любой момент может умереть. Он перестает думать о будущем. Человек планирует свою жизнь с того момента, когда его разум постигает мир, чем дальше он планирует свою жизнь, тем меньше он ее на самом деле проживает. Только познав, что смерть, это начало новой жизни, а не конец, можно стать бессмертным, — сказала Лилит.
— Такое познать смогли только несколько человек? — сказала Люция.
— Да, несколько человек. Признать, что ты умрешь — страшно, но еще страшнее признать, что после смерти жизнь продолжится. Истинный смысл жизни человека — эволюционировать в приведение. Люди рождаются для того, чтобы умереть. Но люди стали жертвами лже-верования, что после смерти их будут судить, а насколько я знаю — при желании, можно всё что угодно выдать за грех, и скормить геенне любую душу. Мы пришли, — сказала Лилит.
Вокруг нас нет ничего, что хоть как-то отличалось или выделялось на фоне «ледникового периода» — ледник, мрак, полярного сияния нет.
— Нужно, чтобы Божест заминировал лед, тогда мы сможем спуститься вниз, —
сказала Лилит.
Лилит и Божест ходят по льду, и он закладывает снаряды в указанных местах. Я по-прежнему держу Люцию на руках, и она заговорила:
— Колыбель, ты хороший человек, ты нам сильно помог и продолжаешь помогать. Колыбель, мы благодарны тебе навсегда и благодарность наша не знает границ. После того, как все закончится, мы вернем тебя в твой мир или в любой какой захочешь. Знаешь, ведь мы с Божестом поняли, что ты влюблен в Лилит, но если окажется, что она Джиньянк, то мы ее уничтожим, и ты нам не сможешь помешать. Постарайся забыть о Лилит. Любовь — это всего лишь чувство, равно как: ненависть, обожание, гнев, радость; оно захватывает тебя, оно освобождает тебя. Если окажется, что Лилит не Джиньянк, то мы бы уничтожили этот мир вместе с ней, но мы не хотим тебе причинять сердечную боль, мы не черствые и у нас тоже есть чувства, поэтому мы решили взять Лилит с собой. Что ты на это скажешь, Колыбель?
— Люция, слова твои мне греют сердце, но лучше не думать о том, что еще не закончилось. Зачем себе запутывать разум? Зачем настраивать себя на то, что может и не осуществиться? Ничто не гарантирует на данный момент мне того, что Джиньянк, это не Лилит, и это оставляет мое сердце неспокойным, — сказал я.
Прогремели взрывы, и лед провалился вниз. Мы спустились. Перед нами предстал вход в пещеру. Мы вошли. Пещера напоминает тюрьму изо льда, единственный выход — вход. Стоит одна кровать, тумба и пустота. На кровати лежит Космонавт, одетый полностью в космический скафандр. Мы подходим к нему. Через стекло шлема, лицо не просматривается. Есть в нем кто-то или нет, определит невозможно. На тумбе стоит рамка с поздравительной открыткой, надпись черными буквами на белом фоне:
С днем рождения, сын!
С любовью, Бог.
Я беру рамку в руки.
— Не трогай! — сказал Космонавт голосом, словно из ведра.
Я поставил на место рамку. Космонавт встал во весь рост. Я посадил Люцию на кровать, а Божест кинул на пол Саркофандр.
— Космонавт, это мои знакомые, они хотят, поговорит с тобой, — сказала Лилит.
— Лилит! Моя любовь! Чем я вам обязан? — сказал Космонавт.
— Нам нужен меч «Нессущий», — сказала Люция.
Космонавт склонил шлем над Люцией и сказал:
— Во-первых — здравствуйте! Где ваши манеры девушка? Не можете покорить красотой, так покорите воспитанием!
— Где?.. Меч!.. — сказала Люция.
— Я вам отвечу, раз вы так настаиваете. Только ответьте, он вам зачем? — сказал Космонавт.
— Чтобы убить! — сказала Люция.
— Вы безумная! — сказал Космонавт.
— Безумие, и есть высший разум, — сказала Люция.
