Бандиты. Эти тоже будут его искать. Ведь он убил их кента.
Однако можно сделать так, чтобы никто никого не искал.
Бах! И пуля продырявила голову одному уголовнику. Бах! Ушел из жизни еще один урод.
Быстрыми, четкими движениями Максим протер рукоять пистолета и сбросил его на тело последнего мертвеца. Все, теперь можно уходить.
Только уйти не так просто. Его держит замок с секретом. Целых две минуты понадобилось ему, чтобы справиться с ним. Наконец он в подъезде, спускается по лестнице. Все вроде бы спокойно.
У входа в подъезд стоял мужчина в теплой куртке, лениво курил и степенно думал о чем-то своем. На Максима он не обратил никакого внимания. Чуть дальше, на «бетонке» стояла машина, обыкновенные «Жигули» шестой модели. В ней водитель и какой-то мужчина на заднем сиденье. О чем-то ожесточенно спорят.
Максим повернул перед машиной налево и тут краем глаза увидел, как мужчина резко распахнул дверцу. В то же мгновение кто-то с силой толкнул его в бок и тараном вбил в машину. Не успел он опомниться, как на его запястьях защелкнулись наручники. Мало того, он оказался зажатым с двух сторон крепкими мужскими телами. Откуда-то появился еще один мужчина. Он занял свободное место рядом с водителем.
– Эх ты, герой-одиночка, такую игру испортил! – Он осуждающе, но не зло посмотрел на Максима.
– Поехали! – Это уже водителю.
Машина рванулась с места и выехала со двора.
На этот раз он вляпался не в простое дерьмо, а в то, которое с примесью цемента. Сейчас машина с группой захвата отвезет его на Петровку, там ему выпишут «билет» в кутузку – и все, дерьмо затвердело. Никакая сила не выдернет его из этого вонючего бетона.
– Целый месяц пасли мы этих кадров, от них такие нити тянулись, – не оборачиваясь к Максиму, вполголоса говорил мужчина. – А ты взял и все оборвал.
Судьба-злодейка вывела его на трех преступников. Судя по всему, они занимались тем, что отлавливали людей и продавали их в рабство. Увы, в этой дикой стране все возможно. Но за ними уже тянулся ментовский «хвост». Через них можно было выйти на гораздо более серьезных мафиози. Максим все испортил. А что, было бы лучше, если бы его отправили на Кавказ в качестве живого товара? Ну уж нет, в кавказские пленники он не нанимался.
– Хотя у тебя не было выхода, – словно прочитал его мысли мужчина. – Ловко ты сразу с троими.
Но это ничего не меняло. На нем три трупа, и от них не отвертишься. Да, на сброшенном пистолете нет отпечатков его пальцев, но на руке микрочастицы пороховых газов. А еще пальчики на дверном замке – стопроцентное доказательство его недавнего присутствия в квартире с трупами. К тому же квартира наверняка стояла на прослушивании – разговоры и выстрелы легли на пленку. Вот так-то!
От гнетущих мыслей его отвлек писк радиотелефона.
О чем говорил мужчине невидимый собеседник, Максим не слышал. Но похоже, разговор касался его самого. Иначе чем объяснить удивленный взгляды, которые мужчина бросал на него в процессе короткого разговора?
– Я все понял. Будет сделано.
Мужчина отложил в сторону радиотелефон и что-то сказал на ухо водителю. Машина резко изменила курс и пошла в сторону Кольцевой автострады.
Ехали около часа. Остановились во дворе какого-то дома на Рублевском шоссе.
Дом небольшой: одноэтажный, десять на десять. Деревянная, выкрашенная масляной краской веранда. Скорее всего чья-то дача. Странно, почему его привезли именно сюда?
Первым из машины вышел старший. Он направился в дом и пробыл в нем минут двадцать. Потом появился и дал команду вывести из «шестерки» Максима.
В доме в самой большой комнате его ждал высокий худощавый мужчина лет под пятьдесят. Он смотрел на Максима внимательным взглядом. Было в нем что-то ментовское. Именно поэтому он производил впечатление опера, который готовится допросить обвиняемого. Только он почему-то сидел за накрытым столом: бутылочка сухого вина, бокалы, фрукты в хрустальной вазе. Как будто дорогого гостя ожидает. Неофициальная обстановка. И агрессивностью от него не тянет.
– Ершов Павел Дмитриевич, – сухо представился он, когда с Максима сняли наручники и усадили напротив него. – Себя можете не называть: о вас, гражданин Катанов, я знаю все.
Еще бы ему не знать о нем! Не зря же его выслеживали. Интересно, что именно этот тип о нем знает?
– Скажите, Максим, – мужчина обратился к нему по имени, – вы уже привыкли убивать?
Странный вопрос. И особенно странно слышать его из уст ментовского «опера». Хотя, может, этот мужик вовсе и не мент.
– Во-первых, я никого не убивал, – огрызнулся Максим.
– А во-вторых? – Во взгляде Ершова появилась усмешка.
– А во-вторых, кто вы такой, чтобы меня допрашивать?
– Я не допрашиваю вас, Максим. Я с вами просто беседую, – и как бы в подтверждение этого мужчина стал откупоривать бутылку.
– Тогда как собеседнику скажите, кто вы? – спросил Максим. – Вы же не из милиции?
– Не из милиции, – легко согласился Ершов. – И не из прокуратуры. И даже не из органов контрразведки. Хотя почти четверть века я отдал «конторе». Подполковник государственной безопасности. Бывший подполковник. Но это ничего не меняет. Дело в том, что вас задержали действующие сотрудники контрразведки. Насчет вас им дан отбой, но он может быть всего лишь временным. Они имеют все основания сдать вас в руки правосудия.
– Я ни в чем не виновен, – заупрямился Максим.
– Конечно, вы ни в чем не виновны, – снова легко согласился с ним собеседник. – Ваша вина лишь в том, что вы очень легко попались на удочку матерым преступникам. Бумажник с фальшивыми документами – приманка. Как честный гражданин вы поспешили вернуть его хозяину и чуть было не поплатились своей свободой. У вас не оставалось иного выхода, как расправиться с преступниками. Как профессионал вы справились с этим отменно.
– С чего вы взяли, что я профессионал? – удивленно посмотрел на него Максим.
– Да, извините, вы не профессионал, вы, скажем так, любитель. На вашем счету чуть ли не с десяток загубленных преступных жизней. Но расправляться с бандитами еще не стало вашей профессией.
– Во-первых, я не пойму, о каком это счете вы говорите? А во-вторых, что значит ваше «еще»?
– Думаю, мне пора уже прекратить играть с вами в кошки-мышки. Давайте перейдем к делу.
Максим кивнул.
– Я представляю одну секретную Организацию, – Ершов заметно убавил громкость голоса. – Мы выполняем задачи государственного значения. Физическая ликвидация лидеров преступного мира. Вы понимаете, о чем я говорю?
Максим снова кивнул.
– Вы еще об этом не знаете, но вы уже числитесь в тайных списках Организации. С тех самых пор, как Организация приступила к работе над свидетелем, от которого зависела ваша свобода. Вы, возможно, и не догадываетесь, почему некая девушка по имени Виктория дала свидетельские показания в вашу пользу.
– Почему же не догадываюсь. В Вике заговорила совесть. Ведь как-никак я спас ей жизнь.
– Совесть в ней действительно заговорила. Но только после того, как был физически ликвидирован ее муж, Станислав Борисович Антонов. Он заставлял ее свидетельствовать против вас. Организация сменила эту установку на противоположную. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Значит, своей свободой я обязан этой вашей Организации?
Мир, как говорится, не без плохих людей. Во времена всеобщего беспредела и повальной коррупции в государственных верхах, когда от правосудия с потрясающей легкостью уходят закоренелые уголовники, волну криминала может сбить только антимафиозный террор. Физическая ликвидация преступных элементов без суда и следствия – это Россия уже проходила в послевоенное время: в двадцатых и сороковых-пятидесятых годах. Бандитский разгул был остановлен жестокими мерами. Эти же меры нужны и
