Впрочем, когда страсти поостыли, специалисты напомнили одну из главных футбольных заповедей: «Лишь судья в поле определяет, останавливать игру или нет».
— Да, по-моему, положение вне игры было,— говорил в своем интервью специальным корреспондентам «Комсомольской правды» Диего Марадона. Но почему ваши футболисты остановились, не дождавшись свистка арбитра? Разьве у вас в стране не вдалбливают мальчишкам, что только судья вправе разрешать те или иные игровые ситуации? Поражение в матче с бельгийцами объясняется не только ошибками арбитров. Ваши футболисты действовали однообразно. Мне показалось, что это тени от тех игроков, которые так эффектно разгромили венгров.
— Но советские болельщики довольны качеством игры своей сборной, ее результатом,— сказали корреспонденты Марадоне.
— Десятое место — разьве успех! — воскликнул капитан сборной Аргентины. Представляю, что было бы с Билардо и со мной, если бы мы так провалились.
Действительно, только ли из-за судейских ошибок проиграла наша сборная? Вот мнения и других признанных в мире футбола авторитетов.
Бывший тренер западногерманской «Баварии» Дитмар Крамер:
— Все, что с таким трудом создавалось тренером и нападающими, было перечеркнуто линией защиты.
В прошлом звезда португальского футбола Эйсебио:
— Ваши футболисты настолько увлеклись атакой, что забыли в решающий момент об обороне. Их атакующий порыв в матче с бельгийцами был прекрасен и понятен. Однако все в футболе должно быть гармонично. Невозможно выигрывать без крепкой линии защиты.
Бразильский полузащитник, чемпион мира 1970 года Альберто Ривелино:
— Только две сборные показали футбол, который меня поразил. Это команды СССР и Дании. Но лишь в отдельных матчах. Мне показалось, что в советской команде не было игрока, держащего нити игры в своих руках. Неутомимый Беланов рвался к воротам. Но кто снабжал его пасами? Вот и получилось: он работал большую часть матча вхолостую. Один в поле — не воин. Бельгийцы воспользовались этим. Можно и нужно ругать судей. Но важно помнить: в футболе побеждают не они, а футболисты.
Читая комментарий популярного в недавнем прошлом бразильца, я подумал, что в матче с Бельгией игроком, «держащим нити игры в своих руках», в нашей сборной мог стать Олег Блохин. С его-то опытом и мастерством! Ведь на чемпионате мира играют существенную роль не только психологическая и физическая подготовка игроков, но и их арсенал навыков, интеллект, тактика. Одного задора и желания, особенно в условиях высокогорья и мексиканской жары, явно было недостаточно для успеха. Но в том драматичном для нашей сборной матче Блохин на поле так и не вышел. Ни в основном составе, ни на замену.
— Учитывая возраст, я отдавал себе отчет в том, что мексиканский чемпионат — мой последний шанс испытать себя на самом высоком уровне мирового футбола,— рассказывал Олег Блохин. Я ждал его, тщательно к нему готовился. Третьего чемпионата у меня уже быть не могло. Но утром, в день первой игры, я вдруг услышал от Лобановского слова, которые были для меня словно снег на голову в разгар жаркого мексиканского лета. «Играть не будешь»,— сухо сказал Валерий Васильевич, когда пригласил к себе. Легко представить мое состояние, когда я это услышал. Меня словно окатили из ушата ледяной водой. Не проронив ни слова, я вопросительно взглянул на тренера, мысленно произнося: «Почему?» Конечно же, он понял мой взгляд. Не мог не понять — такого не бывало за двенадцать лет нашей совместной работы. «Не готов к игре»,— тем же ровным тоном сказал мне Лобановский. В тот день я только и записал в своем дневнике: «Сразу упало настроение».
Я встречал наших «мексиканцев» в аэропорту Борисполя, когда они прилетели с чемпионата мира. Блохин был хмурым, как дождевая туча. Понимая его состояние в те дни, во время общения с ним я не касался «мексиканской» темы. К чему сыпать на раны соль? Только год спустя, когда мы уже завершали работу над книгой, снова заговорили о футбольной фиесте в Мексике-86. Олег уже спокойно рассказывал то, что было им выстрадано, прочувствовано и осмыслено. Вот небольшой фрагмент этого рассказа Блохина из книги «Футбол на всю жизнь»:
Мы улетели из Мексики в самый разгар XIII чемпионата мира. Можете легко себе представить мое состояние: чемпионат несбывшихся надежд. В аэропорту Мехико ко мне вдруг подошел Лобановский. Вероятно, по выражению моего лица он понял мои терзания.
— Олег, что с тобой? — спросил Валерий Васильевич. Вид у тебя какой-то грустный. Не заболел?
Я понимал, что у него на душе ничуть не светлей, чем у меня. И все-таки не сдержался.
— Эх, Васильич, неужели нельзя было все-таки дать мне мой шанс? — бросил я.
Лобановский пристально на меня посмотрел. В глазах его в тот момент я увидел столько грусти, что даже пожалел о своем вопросе. А Лобановский, немного поразмыслив, тихо сказал мне:
— Может быть, ты и прав.
Блохин говорил откровенно, ничего не утаивая. Его переживания и «обиды» на Лобановского были вполне понятны. Но была ли в том истина? Олег и сам понимал, что рассуждает только лишь со своей позиции игрока. Одного из двадцати двух наших «мексиканцев». А ведь у Лобановского была собственная позиция — главного тренера сборной СССР. Вспомните, что такая должность в стране только одна. Попробуйте себе представить, как непросто принимать окончательные решения этому человеку. И обязательно еще вспомните, что возглавил он команду, когда, образно говоря, билеты в Мексику были уже заказаны.
Прошло время. Страсти постепенно улеглись. Коллегия Госкомспорта СССР рассмотрела итоги выступления сборной на чемпионате мира и «меры по повышению мастерства советских футболистов». В соответствующих официальных документах коллегии Госкомспорта было, в частности, записано (читая, не поминайте лихом стилистику, ибо из постановления слова не выкинешь):
